Нити судьбы

Я покачал головой. Она совершенно сбила меня с толку. Я знал, кто я такой, точно не какой-нибудь там герой. Есть разница между тем, чтобы делать свою работу и выходить за рамки, вытворяя возможное и невозможное. Я сделал больше для Джосуэ, Кабота и Дрейка, потому что так уж сложилось. Но Вэнь и Хань Ли не были моей ответственностью, потому что не должны были быть. В мои обязанности не входило…

— А, — улыбнувшись произнесла Морин, указывая на мое лицо. — Вижу, ты все понял. Предполагалось, что работа Себреты Каллен — стоять между миром и этими девушками. Она не делала этого, не выполняла свою работу, и в результате происходили зверства. В некоторых случаях героизм заключается в том, чтобы просто делать то, что от нас требуется, и руководитель WITSEC — один из таких случаев. Если допустишь халатность, то разрушишь жизнь ребенка.

Замолчав, мы просто смотрели друг на друга.

— Вы же знаете, что все это чушь собачья, верно? В смысле, я не являюсь долгосрочным решением на этой должности. Вы же слышали Кейджа: я просто исполняющий обязанности. Он подберет человека, который будет руководить этим отделом. Я здесь до тех пор, пока он не найдет новую вас.

— Думаю, ты и есть новая я.

— Это просто глупо. Мы даже не похожи, — шутливо заметил я, пытаясь успокоить себя после того, как в груди взорвалась бомба. Как она могла просто произнести что-то подобное, не осознавая, что переворачивает этим всю мою жизнь с ног на голову? Потому что если я стану новой Прескотт, то как же тогда мое партнерство с Яном? Как же моя команда, которая стала жизненно важной частью моего существования? Это подразделение было моей семьей. Покинуть их невозможно.

Она одарила меня ослепительной улыбкой.

— В сущности, вопрос в том, с чем ты можешь смириться и от чего готов отказаться.

— Что вы имеете в виду?

— Тебе необходимо быть героем каждый день? Ты жаждешь эмоций от пребывания на задании?

Мне будет не хватать общения с парнями, но отслеживание беглецов, погони — все, что я делал этим утром с Кейджем — было не совсем моим. Это Яну нравилось вышибать двери; мне же доставляла удовольствие часть работы, связанная с защитой невинных, освобождением их от грязи. Это была та часть, от которой я испытывал удовлетворение, осознание того, что я помог кому-то начать жить заново.

— Мне нравится помогать людям, — ответил я.

Она кивнула.

— Ты будешь скучать по своему напарнику?

— Ну, вообще-то мы с моим напарником состоим в браке.

— Да, я знаю, — сказала она, удивив меня. — Но я имею в виду, будешь ли ты скучать по работе с ним в течение дня?

Я рассеянно коснулся швов на брови, и до меня вдруг дошло, что я не работал с Яном уже несколько недель. Казалось, что его одалживали ГСО для участия в их операциях практически ежедневно. Вот почему я хотел убедиться, что он хорошо поест утром, потому что он приходил с работы после меня, голодный как волк. Я больше не мог присматривать за ним в течение дня, потому что не видел его.

— Служба WITSEC — это связующее звено между социальными службами и несовершеннолетними свидетелями.

— Да, я знаю.

— Кроме того, в нашу компетенцию входят сообщения о жестоком обращении с детьми, включая физическую угрозу их жизни или пренебрежение условиями проживания, проблемы усыновления и такие вещи, как определение в колледж.

— Ну, мне пришлось отдавать Кабота, Дрейка и Джосуэ в колледж.

Она улыбнулась.

— Да, я знаю.

— Так что, по крайней мере, эту часть я могу сделать.

— Насколько я понимаю, ты сам когда-то был на попечении государства.

Я сердито посмотрел на нее.

— И как долго вы меня изучали?

— Как я уже говорила, Сэм давно подумывал о тебе в службе. Должно быть, ты сделал что-то, что произвело на него впечатление.

И снова это чувство удивления, потому что на деле я получал от него совсем другое отношение изо дня в день.

— Он всегда ведет себя так, будто я только и делаю, что злю его.

— Скорее всего, он больше беспокоится о том, что ты можешь пострадать.

— Пострадать?

— Угу-ум, — задумчиво протянула она.

— Не физически.

— Нет.

Я прочистил горло.

— Не думаю, что дело в этом.

— Ты был в системе, — заметила она. — В восемнадцать лет, окончив среднюю школу, ты остался без крова?

— Да.

— Значит, тебе некуда было податься, кроме колледжа.

Я кивнул.

— Ну, это может разбередить старые раны, тебе не кажется?

Я пожал плечами.

— Меня это не беспокоит. Это было очень давно.

— Но это совсем не то же самое, что видеть, как другие дети переносят свои пожитки из дома в дом, как это делал ты.

Я почувствовал стеснение в груди, вспомнив об этом, вспомнив, как покидал дома людей и чувствовал себя никем, моя одежда и безделушки хранились в мусорных мешках, что делало все еще намного хуже. Я ничего не стоил — как и все, что мне принадлежало, поэтому теперь все мое имущество было качественным.