Нити Жизни (СИ)

Ей пришлось отойти довольно далеко от места стоянки, прежде чем на пути попалось небольшое озерцо нежного бирюзового цвета. Берега заросли мелкими желтыми цветами и молодыми елочками. Эслин оставила одежду на крупном камне у берега и медленно вошла в кристально чистую воду, наблюдая, как ил взметается под ногами. Оставив дурные предчувствия о том, во что для нее выльется ссора Кама и Сармика, девушка тщательно вымылась взятым у Молодого мылом и почувствовала себя немного лучше.

Обернувшись к берегу, она застыла от неожиданности – на камне возле озера молча сидел Дархан и невозмутимо ее разглядывал. Эслин побледнела и зашла в воду по самую шею, но мужчина не шевелился, ничего не говорил и, похоже, уходить не собирался. Она еще помедлила и нерешительно вышла. Принялась выжимать волосы по всей длине, завесив ими тело.

– Почему не сказала, что ты у нас камень раздора? Или яблоко преткновения… В общем, звезда последних дней? – вдруг спросил Дар. В его глазах плясали веселые искорки.

– Что произошло? – напряглась Эслин, расправляя волосы на груди, по которой уже скользнул оценивающий взгляд мужчины.

– Петушиные бои как они есть. Хотели убивать друг друга, но Майма их жарила, пока не остыли, – хмыкнул шаман. – Если бы знал, что они будут так беситься, то еще утром согласился бы.

– На что? – все внимание Эслин сосредоточилось на одежде, лежавшей возле Дара. Она резко вскинула руку за своим сарафаном и накидкой, но Дар перехватил ее и властно притянул к себе.

– На то, чтобы тебя защищать. Можешь держаться нас, пока тебе нужно. Я обозначу, что ты принадлежишь мне и никто тебя не тронет. Взамен будешь мне принадлежать, собственно. Идет? – он до боли стиснул ее руку, не отрываясь от ее глаз.

Внутри все сжалось и затряслось. Больше всего на свете Эслин хотелось бы сейчас одеться и убежать. Но Дар пока пугал ее меньше сурового Кама и темпераментного Сармика. Она решила, что если не попробует отказаться, то пожалеет об этом, поэтому тихо и твердо произнесла:

– Я не хочу. Отпусти.

Глаза шамана вспыхнули и заполнились тем странным голубым светом. Эслин завороженно уставилась в них и тут же согнулась пополам от боли. Сердце болезненно прихватило и не получалось более ни вдохнуть, ни выдохнуть. Она сдавленно охнула, прижала руку к груди и медленно осела на землю, не в силах оторваться от нечеловеческих глаз шамана.

Дар тоже присел возле нее и миролюбиво произнес:

– Либо ты согласна, либо умрешь. Я могу одним взглядом остановить, нет, разорвать твое сердце прямо в грудной клетке. И да, не смей впредь мне возражать, касаться меня и заговаривать без спроса, как ты это сделала утром. Поняла?

– Да, – выдавила Эслин.

В глазах начало темнеть, в мире пропало все, кроме каменного кулака в груди, который безжалостно сдавливал все сильнее и сильнее что-то трепещущее и живое внутри нее. В ушах глухо загудело, словно смерть затрубила в охотничий рог, готовясь ее настичь. Тягучий холод пополз по рукам и ногам, но тут глаза шамана погасли и сердце отпустило. С тихим стоном она сделала очень медленный болезненный вдох, потом еще один, опасаясь, что боль вернется.

Дархан дождался, пока она восстановит дыхание, а потом толчком опрокинул ее на землю и оказался сверху. Он резко вошел в обнаженную девушку и стал двигаться так, как будто не наслаждается, а равнодушно утоляет потребности. Ни одного лишнего движения руками или губами по ее телу. Откуда ни возьмись налетел прохладный ветер. В спину Эслин вонзился острый камешек, но она боялась пошевелиться, пока он ритмично вдавливал ее в землю, закрыв глаза и часто дыша.

Спустя некоторое время она, пошатываясь, встала, добрела до озера и резко ушла в воду с головой. Когда Эслин вернулась на берег, мужчины поблизости не было, но она и не смотрела по сторонам, а упала на землю и беззвучно зарыдала, сотрясаясь всем телом и подвывая. В голове тоненько зазвенела тревожная мысль о том, что пора идти. Не прекращая всхлипывать, она оделась и побежала назад к стоянке.

– Ты ничего не перепутала? Мы тебя одну ждем! – рявкнул на нее Нэвлис, сразу, как только Эслин показалась из-за деревьев. – Быстро в седло, если не хочешь волков собой покормить!

Девушка почти взлетела на лошадь и подстегнула ее коленями, судорожно сглотнув. Боковым зрением она поймала равнодушный взгляд Маймы и чуть не заскулила от жалости к себе. Пришлось размашисто стереть слезы одной рукой, сжать зубы и вспомнить, что теперь она может продолжать путь до дома с северянами, не опасаясь за свою жизнь. Хотя теперь эта безопасность казалась спорной.