Нити Жизни (СИ)

– Этого мало, и они дешевле. У нас свое счетоводство. Даже если и так, ты сам смог бы коню горло перерезать? То-то. Духи растений не просят кровавых жертв, и я рад этому. Эй, будь мужчиной. Чисто все сделаем.

Дархан оттащил Нэвлиса в сторону и вполголоса рассказал план. Они подождут, пока отзвучат вечерние гимны и прихожане разойдутся. Бездомным возле ограды Нэвлис предложит немного денег, якобы за переноску поклажи, и заведет их в темный проулок. Там их встретит шаман, заворожит силой и перережет как кроликов, а Нэвлис проследит за улицей. Затем Дар переправит души Вассару, деду Сармика, а тот распределит между призрачными тварями. Нэвлис же тем поработает художником – обставит кровавую сцену так, будто один из нищих обезумел и прирезал товарищей из-за денег, а затем пронзил себе сердце сам. Странный случай, но можно рассчитывать на то, что жандармы поленятся расследовать дело бродяг. В конце рассказа Нэвлис раздраженно уточнил:

– Дар, может, проще… одного Сармика?

– Поверь, Сармика сейчас совсем не проще, – зловеще улыбнулся Дархан.

– А если вы все вместе на него?

– Лис, Сармик – посредник. Он умрет, а его духи останутся и вытрясут всю душу из тебя.

Нэвлис округлил глаза и нервно схватил шамана за кофту. Кажется, он только теперь понял, что натворил.

– Брось, – отлепил его от себя Дар. – Пока Сармик жив, он ими худо-бедно управляет. Но сделку закрыть придется. Я подумаю, но, чтобы выиграть время, нужно сейчас отрезать кусок для него.

– А Эслин отдать точно не вариант? Ничего личного, я только за наименьшую жертву, – встревоженно прошептал Нэвлис.

Дархан вздохнул:

– Сармик прав, она жиреет. То есть, мои чувства к ней увеличивают шансы на успешный обряд. Проще пятерых, понимаешь?

– А нельзя ли это взять под уздцы? – тут же смекнул Лис. – Оставить ваши отношения на этом уровне, чтобы не кормить смерть. Важны ведь твои чувства к ней, не ее. Пусть не забывает, кто ты и побаивается, тогда сильно не сблизитесь. Скажи, что не поможешь ей с Нитями. И обязательно распиши, что ты делал этой ночью.

– Хорошо, – устало пообещал Дар, уводя друга на окраину города, – все скажу. Но тебе сейчас это не поможет. Идем, осмотримся, пока светло.

Глава 20. Единомыслие

Трисорис

Эслин со вздохом проводила троицу. Куда они направляются – ей сообщить не соизволили. Алимка тоже выскочил как пробка из бутылки на поиски еды. В его горящих глазах и приоткрытом рте читалось желание лопнуть от переизбытка впечатлений. Раньше темноты обеда ждать не стоило. Впрочем, девушку волновала не пища, а потеря защиты в лице юноши, пусть и мнимой. Сармик как раз прекратил с упоением обнюхивать пучок белых жестких волосков, спрятал его в кожаный мешок, уселся на стул спинкой вперед и положил подбородок на руки. Его расширенные зрачки почти скрыли медовую радужку глаз и с напором ввинчивались в душу девушки. Она не выдержала полубезумного взгляда и выбежала на кухню. Там ворожила с огнем и водой Майма, и сейчас ее компания казалась приятней. Шаманка взглянула на нее со странным сочувствием и подвинула дымящуюся чашку:

– Держи, бедолага.

– Почему бедолага? – приняла чай Эслин, осторожно прихлебывая.

– Уже и рассказывать смысла нет, поживи спокойно, – пожимая плечами, обронила Майма, щедро сдабривая сахаром свой чай. – Хотя если бы ты не кидалась на мужиков как собака на кости, а держалась меня, то ничего не случилось бы.

– Ты ведь меня сама отвергла из-за узоров на теле!

– Это не просто узоры, а заявление – я готова служить штанам, – Майма невозмутимо постукивала ложечкой о края чашки.

– Но я же сказала, что это память о моей наставнице! – Эслин сделала слишком большой глоток, неприятно саданув обжигающим чаем по горлу.

– Наставнице, обучившей ощущать себя увечной вне отношений? Я сурова к тем, кто может дышать полной грудью лишь возле мужчины, – сморщилась Майма. – Хотя разве это суровость? Великая милость – позволить неразумному дитя набить шишки. Бьюсь об заклад, ты уже пожалела, что вошла в сговор с юродивым Подарком. Если не совсем слепа, как моя старшая сестра… Я еще в десять лет, лишь увидев ее жениха, назвала его Сухим Копьем. Копьем, которому нетвердая рука охотника не дает искупаться в крови. Ох, естественно, ему не приходилось бить зверя – работал на копях в компании солдафонов и бандитов. Речь о добычливости. Сестра послушала меня, успешно проглотила мозги и родила неудачнику дочь. Не представляю, чем она ее кормила, разве что, отрезала куски от себя. Слава Нуму, терпеть голод ради любви пришлось не слишком долго. Вроде его застрелили на пьянке, и сестричка помчала к источнику истины, но поздно – Черная пурга унесла ее жизнь на пороге моего дома. Надеюсь, малышка Нэдко усвоит, что мои слова правдивы, а послушание сулит благополучие. Может, и ты усвоишь? Если оставишь проклятого Травника и возродишь в себе достоинство.