Нити Жизни (СИ)

Нэвлис и Дархан вышли из голубого дворца и зашагали по мостовой в ближайшую закусочную. Вскоре их догнала Майма, которая спешила в квартиру за вещами. Погода ласкала прохожих, неутомимое летнее солнце и легкий прохладный ветерок располагали к прогулкам, поэтому северяне оказались в душном зале одни. Дархан бесстрастно проглотил окрошку, пока Майма за салатом из свежих овощей и трав пламенно заверила жующего перепелку Нэвлиса, что ни за что в жизни не отпустит их одних в Туярык. Даже поездка в королевской карете и соблазны столицы не заставят ее забыть о цели. Посмотрит роскошь Оспари и вернется к землякам на подступах к горам. Нэвлис выразил не менее горячее возмущение, но принял решение шаманки, взяв с нее слово присматривать за Эслин, которая стала ему страшно дорога с этого утра. Майма с готовностью слово дала и, зыркнув на Дара, подчеркнула, что будет делать это бесплатно и из лучших побуждений. Она закончила трапезу и ушла попрощаться с Камом, Алимкой и Сармиком, а друзья остались одни и Дар, скептически скрестив руки на груди, приготовился слушать.

– Все к лучшему! Мы только вчера говорили о ценности Эслин для тебя и о ее цене для Сармика, и вот, подарок судьбы! Глядишь, и души новой пятерки не понадобится на корм пускать, – Нэвлис передернул плечами. – Пускай дешевеет. Вам нужен этот перерыв! На старину Смеха приятно стало смотреть. Великий Нум, я и не подозревал, как скучал по нему прежнему! В придачу, теперь и я заинтересован в успехе длиннокосой. Каким же богатым прииском она оказалась, а так с виду и не скажешь…

– Ну, не настолько там глубоко, – кисло пошутил Дар. – А про души ты верно сказал, не хочу ни одной лишней отдать духам Длинного, но и отдаляться не хочу от нее – мы не видели еще двух из четырех, а они ведь нагрянут, едва из города выйдем! Чую.

Шаман откинулся на кресле и задумчиво посмотрел на молодую пару на улице: он, с пунцовым румянцем на щеках, громко о чем-то рассказывал и размахивал руками, а она неотрывно глядела ему в лицо, роняя голову от приступов смеха. Почему-то захотелось побыть на месте юноши, поймать на себе столь же беззаветно влюбленный взгляд и начать увлеченно хорохориться, распушив перья. Но представить себя и Эслин в этом качестве не выходило. Он повернулся к другу и нехотя проговорил:

– В последнюю встречу она призналась, что была настоящей только при знакомстве, а дальше изо дня в день перебарывала отвращение. Я чувствовал. Но что чутье? Обмануть себя нетрудно. А теперь, услышав подтверждением своими ушами, вижу фальшь в каждом ее движении. И знаешь. Сейчас скажу самую глупую вещь в своей жизни. Когда она проявляла ко мне симпатию, мне прямо хотелось соответствовать, быть лучше ее ожиданий. Я был с ней ласков. А когда она показывает отвращение и страх, меня так и тянет воплотить ее самые плохие предчувствия и сделать больно. А главное, Лис, вот что – я вообще не хочу об этом думать.

Нэвлис потянулся и покровительственно похлопал его по плечу:

– И не думай. Я же говорил, что женщины одинаковые. Они регулярно обманывают. Что мужчин? Даже самих себя! Надо ли тебе вникать в эти хитросплетения? Ее вранье уже за поворотом может обратиться в правду, или наоборот. Следи только за своим состоянием, дружище, не за ее. Твое настроение – это главное, сам знаешь.

– Тогда я, пожалуй, зайду еще к ней вечером. Она просила. Да и мы в прошлый раз плохо поговорили, хочется расстаться на более приятной ноте, – признался Дар.

– Боги, сохраните нашу удачу, – простонал Лис в потолок, словно небожители разместились на втором этаже и подслушивали, приложив уши к полу. – Иди. Только помни о долге Смеху и не особо там… это. Короче, проникай в нее, да не проникайся ею.

Нэвлис расхохотался, довольный своей сальной шуткой, а шаман тяжело вздохнул. Вместе они вернулись в квартиру и подготовили вещи к отъезду. Сармик с удовольствием прихлебывал чай, размахивая булкой, и с азартом рассуждал о красоте северянок и жительниц Трисориса в сравнении. Увидев Дархана, он лукаво ухмыльнулся, поманил его за стол и даже радушно надломил свою закуску.

Нэвлис назначил выезд на раннее утро. Кама заметно огорчила новость об отбытии Маймы. Он решительно направился в ванную, вышел оттуда гладковыбритым и пригласил шаманку прогуляться по городу. Она расхохоталась, но взялась за подставленный локоть и выпорхнула с ним на улицу.

В это время Дар развалился на кровати, уставился в потолок и стал зазывать сумерки. Ему не терпелось скорее отправиться к Эслин и окончательно разобраться в своих чувствах. Симпатия к другому человеку – это естественно и даже полезно, но объект выбран откровенно неудачно. Сколько мужчин у нее было? Приврала насчет дома с фонтаном?