Ницше

Изменившееся отношение к истине всего яснее дает о себе знать по изменению статуса ее противоположности, лжи. У Декарта ложь есть то, что не отвечает требованиям несомненности и достоверности, но в качестве «заблуждения» она предполагает возможность «нахождения» истины и потому выше рангом, чем безошибочность природных вещей. На следующей ступени метафизики субъекта, у Гегеля, неистина уже прямо включается в процесс познания: она — односторонность истинного, снимаемая полнотой знания, присущей абсолютному субъекту. Наконец у Ницше еще большая абсолютизация субъекта делает различие между истиной и ложью вообще неважным: истины самой по себе нет, она поэтому то же самое, что ложь; безраздельно царит «справедливость» как право воли к власти назначать, чему быть истиной и чему быть ложью, в интересах своего усиления.

Отождествление истины с заблуждением играет основополагающую роль в «переоценке ценностей»: ведь вся предшествующая философия выдавала результаты философствования как истины в последней инстанции, против чего категорически возражает Ницше в своем отвержении всего безусловного, окончательного, данного раз и навсегда. «Убеждения суть более опасные враги истины (которая, следовательно, в каком-то виде все же существует), чем ложь». Переоценка ценностей потому и необходима, что почти всё, что когда-либо признавалось истинным, рано или поздно оказывается ложным. Собственно, только это, в конечном итоге, и хочет выразить Ницше своими парадоксальными утверждениями, и только это считает своим вкладом в гносеологию.

Сознание, дух, обожествляемые предшествующими философами, столь же несовершенны, как и человеческое тело. Сознание ошибается гораздо чаще, чем инстинкты, просто потому, что инстинкты гораздо древнее сознания. Сознанию нет оснований доверять тем больше, чем оно прагматичней, хитрей, изворотливей, чем в большей мере оно компенсирует бессилие тела. Ницшеанство — это попытка развеять божественный ореол, созданный сознанию Просвещением. Сознание не является безусловным благом, деятельность сознания может быть опасной, разрушительной, тоталитарной. Социализация, омассовление человека обязаны своим происхождением сознанию. Сознание в равной мере позволяет человеку понять свое личное начало, в какой — утратить себя, раствориться в массе. Массовое сознание приковывает человека к «интересам общества», к «родине», ко всем видам стадности, подавляет подлинные импульсы персональной жизни. Массовое сознание деформирует жизненные реальности и потому есть величайшая опасность.

Массовое сознание радикально отличается от индивидуального мышления. Почти всё, что Ницше приписывает истине-лжи, касается прежде всего массового сознания — его бесконечные ошибки, иллюзии, химеры, упования, не имеющие отношения к реальной жизни и способные стать угрозой самому существованию человечества. Массовое сознание Ницше отождествляет с «извращенными суждениями и бредом наяву», которые этим же сознанием возводятся в статус истин. Посредством массового сознания люди постоянно канонизируют свои заблуждения в «истины» и затем начинают преследовать «неправоверных». «Истина» постоянно перерабатывается в «веру» с помощью все того же массового сознания. Человечество давно погубило бы само себя своими химерами и ложной верой, если бы жизнь не управлялась более мощной силой — волей к могуществу, инстинктом самосохранения, которые действуют безошибочно и целесообразно. Вот почему конечной целью развития сознания должны стать синтез сознания и воли, интеллектуальный инстинкт, интуиция.