Ницшеанские размышления. Очерки по философии маргинальности

Предложенная Лотманом концепция события вписывается в контекст тех преобразований философского дискурса, которые происходили в XX столетии. Трактуя событие как «пересечение… запрещающей границы», «переход через семантический рубеж»,[322] Лотман осуществляет значимый для становления неклассической философской парадигмы переход от онтологии субстанций к онтологии функций. Художественный текст не субстанционален, он функционален, поскольку утверждает не заданные, готовые сущности, но события и функции: «Поэтому в поэтическом тексте, по сути дела, невозможно выделить слово как отдельную семантическую единицу. Каждая отдельная в нехудожественном языке семантическая единица в поэтическом языке выступает лишь как функтив сложной семантической функции».[323] В пространстве поэтического текста слова в качестве обладающей самостоятельным бытием единицы не существует. Подобно тому, как в квантовой теории элементарная частица представляет собой не статичный самотождественный объект, но «функцию вероятности»,[324] элементы художественного текста обладают бытием исключительно в качестве функции: «Поэтому ни одна из частей поэтического текста не может быть понята вне определения ее функции. Сама по себе она просто не существует».[325] Переход от субстанций к функциям осуществляется в работах М. М. Бахтина, в частности, в его трактовке феномена карнавала: «Карнавал торжествует самую смену, самый процесс сменяемости, а не то, что именно сменяется. Карнавал, так сказать, функционален, а не субстанционален».[326]

Выступая в качестве функции, любой элемент художественного текста получает свой смысл посредством пересечения семантических полей. Данный феномен близок дизъюнктивному синтезу, о котором говорил в «Логике смысла» Ж. Делёз. Пересечение семантических полей и есть событие как трансгрессивный феномен. Границы того или иного элемента (будь то слово или фонема) нарушаются, образуются новые, не существующие вне данного контекста смысловые связи и значения: «возникнет значение, невозможное вне этого сопоставления и единственно выражающее сложность авторской мысли».[327] Это трансгрессивное взаимопересечение и взаимоналожение семантических полей приводит к образованию архисемы – «семантическому ядру, возникающему на пересечении полей значений каждой из основных семантических единиц».[328] Так посредством трансгрессии образуется «смысловая структура особой сложности, необходимая для выражения особо сложного содержания», собственно, поэтический текст.[329] Особо сложное содержание, для которого требуется столь сложно организованная структура, как поэтический текст, это – бесконечность, мир, как неисчерпаемый универсум.

Таким образом, на основании исследований Ю. М. Лотмана можно сделать вывод, что трансгрессия является универсальным и необходимым компонентом художественного текста как такового. Трансгрессия здесь не является простой помехой или шумом, увеличивающим энтропию структуры. Напротив, трансгрессия выполняет в художественном тексте структурообразующую и смыслопорождающую функции: «Художественный текст, снимая запреты, существующие на определенных уровнях (грамматическом, семантическом, стилистическом, интонационном и т. д.), на постановку рядом тех или иных сегментов текста, активизирует структурную функцию тех элементов, совпадение которых – необходимое условие для сочетаемости тех же сегментов в нехудожественном тексте».[330]

5. Перспективизм, полифония и философия жизни

Трансгрессивное пересечение различных семантических полей в художественном тексте может принимать форму пересечения различных точек зрения. Тем самым в тексте как модели мироздания утверждается перспективный и полифоничный характер бытия. В истории философии перспективизм связывается в первую очередь с именами Г. В. Лейбница и Ф. Ницше, а исследователем полифонии является М. М. Бахтин. Ю. М. Лотман утверждает перспективизм в качестве основополагающего момента художественного текста, претендующего на построение усложненного образа мира: «действительность – это взаимопересечение различных точек зрения, позволяющее выйти за пределы ограниченности каждой из них. Носителем значения становится не какой-либо стилистический пласт, а пересечение многих контрастных стилей (точек зрения), дающее некое «объективное» (надстилевое) значение».[331]