Нью-Йоркская школа и культура ее времени

Тем временем сами художники накапливали все больше непосредственного опыта, знакомясь с произведениями европейских коллег. В том же 1939 году в Музее современного искусства открылась большая выставка Пикассо, имевшая беспрецедентный успех. Ее ежедневно посещали тысячи зрителей и среди них практически все художники Нью-Йорка. Одновременно распахнул свои двери еще один музей, воздавший должное важному и несколько недооцененному направлению, которое тоже поспособствовало завершению художественного образования американских живописцев. Это был Музей беспредметного искусства, детище союза беспредельно богатого коллекционера Соломона Гуггенхайма и беспредельно эксцентричной поклонницы экспрессионистских направлений абстрактного искусства баронессы Хиллы Ребай. Свою первую полемическую атаку баронесса предприняла в 1936 году, в месте стечения высшего света Чарльстоне (штат Южная Каролина). Там она выставила тех, кого называла «историческими строителями», предтечами беспредметной живописи (в том числе Леже и Глеза) наряду с чтимыми ею основателями абстрактного искусства во главе с Василием Кандинским. В интервью газете «Чарльстон Курьер» баронесса объявила, что беспредметная живопись «особенно благотворна для деловых людей, так как уносит их от утомительной земной суеты и укрепляет нервы, стоит им познакомиться с этим истинным искусством». Ее любимым художником был Рудольф Бауэр, слабый подражатель Кандинского, который якобы сказал, что «национал-социализм – всего-навсего политика, и вряд ли он может повлиять на искусство» (подобное заявление не могло рассчитывать на успех в более утонченных художественных кругах). В течение года баронесса вела кампанию в нью-йоркской прессе, провозглашая, что у «беспредметного» искусства нет «смысла», но что в XX веке на него возложена «неизбежно» прогрессивная миссия. Часть собранной при ее участии коллекции Гуггенхайма демонстрировалась в 1937 году в Союзе художников Филадельфии и вызвала возмущение как со стороны популярных печатных изданий, так и со стороны художников. В номере журнала «Арт Фронт» за октябрь 1937 года группа художников, несогласных с баронессой, в том числе Ян Матулка, Байрон Браун и Джордж Макнил, выступила против ее утверждения, согласно которому искусство не имеет смысла и ничего не изображает:

По нашему твердому убеждению, формы абстрактного искусства не оторваны от жизни, а, наоборот, представляют собой неоспоримую реальность. <…> Абстрактное искусство не кончается в приватной капелле. <…> Современная эстетика сопровождает современную науку в поисках новых материалов и их использования, в поисках логического сочетания искусства и жизни…

По-видимому, баронесса согласилась с тем, что искусство не кончается в приватной капелле, так как в 1939 году она убедила Гуггенхайма показать свою коллекцию публике. Первого июня 1939 года городской особняк на 54-й улице был превращен в Музей беспредметной живописи, который открылся выставкой «Искусство завтрашнего дня», представившей половину из 726 живописных работ коллекции. Этот странный музей с толстыми серыми коврами, серебристым декором и тихо звучавшей музыкой Баха, Бетховена и Шопена, призванной облегчить чаемый баронессой «космический контакт с искусством», величественно утвердился в Нью-Йорке. Несмотря на преобладание работ Бауэра, за десять лет своего существования на 54-й улице музей сумел познакомить публику с работами русского гения Кандинского, а также Клее, Леже, Элиона и даже некоторых американцев, среди которых были Джон Феррен, Перл Файн и Ирен Райс-Перейра.

Необычное расположение картин было лишь одной из многих эксцентричных особенностей Музея беспредметной живописи, созданного баронессой Ребай. Около 1946.

Лилии, ковры и небесная музыка в залах Музея беспредметной живописи. Около 1949.

Картина Франца Клайна «Бывший чиновник и безработный» (1941, коллекция Эдлич) стала одним из последних социальных комментариев в его творчестве.