Нью-Йоркская школа и культура ее времени

Именно в этот момент отчаяния все изменило прибытие прославленных европейцев – энергичных, с присущим им оптимизмом. Они придали ньюйоркцам ощущение осмысленной цели и сумели уладить различные эстетические конфликты; по улицам Нью-Йорка зашагали не только Эрнст, Танги, Массон, Зелигман и другие убежденные сюрреалисты, там оказались также Мондриан, Леже, Гларнер, Липшиц и Цадкин. Когда Пегги Гуггенхайм открыла свою галерею, она следила за тем, чтобы носить одну сережку от Танги, а другую от Колдера, «чтобы показать свою равную расположенность по отношению к сюрреализму и абстрактному искусству»⁷³. И это равноправие укреплялось. Синтез идей, почерпнутых из всех современных традиций, явился, несомненно, одним из главных достижений времени. Неправда, что сюрреалисты ему противились. Бретон мог предписывать некую ортодоксию, и все же он был способен понять значение современной традиции в целом, что и доказал, приняв участие в подготовке первого каталога галереи Пегги Гуггенхайм «Искусство этого века», опубликованного в 1942 году. Широта охвата, которую продемонстрировал каталог, имела давнюю историю. Во время своего пребывания в Европе Пегги сумела заручиться поддержкой множества ведущих деятелей современного искусства. Одним из ее первых консультантов стал Марсель Дюшан, задолго до этого доказавший свою объективность в пору создания коллекции «Анонимного общества». Позже Пегги прислушивалась к увлеченным речам Герберта Рида, который уже в тридцатые годы был крупным специалистом в различных направлениях современного искусства. Еще одним ее консультантом стал Говард Патцель из Калифорнии, который помог ей приобрести в последние месяцы перед оккупацией работы многих художников различных направлений. Также Пегги обращалась за советами к своей подруге, вдове Тео ван Дусбурга, и к другим заметным участникам европейского авангарда. Наконец, она также контактировала с группой, образовавшейся вокруг журнала Юджина Джоласа transition, с которым был тесно связан американский критик Джеймс Джонсон Суини. При таком круге общения неудивительно, что границы ее коллекции были достаточно широки и что, несмотря на свою связь с Максом Эрнстом, она продолжала интересоваться самыми разными направлениями в современном искусстве.

Бретон тоже тщательно подбирал художников для коллекции Пегги, а когда дело дошло до каталога, настоял, чтобы манифесты футуристов, а также декларации Наума Габо и Антуана Певзнера двадцатых годов были помещены в конце, наряду со статьей Макса Эрнста «От вдохновения к порядку» (1932) и «Заметками об абстрактном искусстве» Бена Николсона (1941). В начале каталога напечатали тексты «Происхождение и перспективы сюрреализма» самого Бретона, «Абстрактное искусство, конкретное искусство» Жана Арпа и «Абстрактное искусство» Пита Мондриана – статью, написанную специально для этого случая. Коллекция включала произведения всех значительных направлений искусства XX века, причем, казалось, ни одно направление не перевешивало: все предложенные интернациональным авангардом новшества летели, словно железные опилки, к магниту Нью-Йорка. Прежняя «среда», которую представляли Грэм, Кислер, Горки, де Кунинг, Ротко, Готтлиб и Ньюман, расширилась, включив не только Мазеруэлла, который в 1940 году изучал историю искусства под руководством Мейера Шапиро, но и Матту, Базиотиса, Хэра, Поллока, других художников, а также, что важно, меценатов, критиков и музейных работников. К первому призыву консультантов Пегги – Герберту Риду, Джеймсу Джонсону Суини и Дюшану – прибавились Альфред Барр и Джеймс Тролл Соби. Появилась новая активная категория меценатов – таких, как Бернард Рейс с женой, которые открыли свой дом сюрреалистам и сыграли ключевую роль в финансировании журнала V.V.V., еще одного органа сюрреалистов во время войны.

Взаимосвязь между отдельными сообществами Нью-Йорка обеспечивалась циркуляцией по ним таких раскованных ораторов, как Грэм и Кислер, при возраставшем внимании местных властей к музеям и к публикациям о мероприятиях в Нью-Йорке. Отчасти это объяснялось притоком в Нью-Йорк знаменитых эмигрантов из Европы, отчасти – наступлением естественного момента для большего сближения, а еще, разумеется, тем, что каждому, кто до 1939 года с удовольствием путешествовал по разным странам, теперь приходилось оставаться дома. Галерея Пегги Гуггенхайм была одним из мест привлекательных для посещения: она располагалась на бульваре, поблизости от кафе, и обещала возможность встретиться с «памятником», будь то Мондриан, Эрнст или сам Бретон.