Нюансеры

Точно, шёпот, только слов не разобрать. Из соседнего номера. Одно странно: если бы за стеной кричали и было бы слышно — это понятно. А тут не кричат — шепчут. До чего ж стены дрянные! Шёпот сделался громче, приблизился. Казалось, звук раздаётся в номере Клёста. Слуховой обман? «Коридор, — осознал Клёст. — В коридоре шепчутся, под дверью».

«Эй, кто там? Чего надо?!»

Спросить он не успел. Дверь с грохотом распахнулась, в номер, гулко топоча сапогами, повалила тьма тьмущая фараонов: жандармы и полицейские через одного. Миша вскочил, но запутался в одеяле. Со всех сторон его окружили усатые ряхи. Они лоснились, будто маслом смазанные, пламенели морозным румянцем, таращили круглые рыбьи зенки. Под ряхами Клёст видел перетянутые портупеями суконные спины и всё силился уразуметь: как такое возможно? За фараонами приплясывал фраер в каракулевой шляпе, дымил папироской, кляузничал:

— Вяжите душегуба, вяжите!

— Так точно, ваше высокопревосходительство!

— Да не верьте ему, когда врать станет!

— Никак нет, ваше высо̀ко…

— Вяжите, не верьте; не верьте, вяжите…

К Мише потянулись странно вывернутые, корявые лапы. Клёст закричал — и проснулся. Тьфу ты, про̀пасть! Он дрожал, понимая, что гулкие удары не прекратились: стучали в дверь. Не костяшками пальцев, а будто головой бились, судя по звуку.

«Зря револьвер в пальто оставил. Надо было под подушку сунуть».

— Кто там? Что надо?

Голос вышел хриплым спросонья и от разыгравшейся простуды. Миша закашлялся и едва расслышал ответ:

— Вiдвар ваш принiс, пане!

Голос был детский. Миша выдохнул с облегчением. «А кого ты ждал, — спросил он себя. — Фраера из “Астраханской”? Полицмейстера? Чёрта в ступе?»

— Заходи.

— Не мо̀жу! — жалобно откликнулся посыльный. — За̀мкнено у вас, пане!

Пришлось тащиться открывать. За дверью стоял мальчишка лет десяти, похожий на встрёпанного воробья, с подносом в руках. На подносе курилась паром оловянная кружка: большая, «сиротская». Рядом лежал бумажный пакет. Миша перевёл взгляд на мальчика и обалдел: лоб стервеца украшало пунцовое пятно.

— Ты что, головой в дверь бился?

— Угу, — мальчишка обиженно шмыгнул носом. — Руки-то за̀йнятi!

Клёст взял пакет. На рукописной этикетке значилось: «Кора дуба».

— Я за ивовой посылал!

— Та не знаю я, пане! — воробей уже плакал. — Аркабiсыч менi ка̀же: пану дубова кора потрiбна, шлу̀нок в нього болыть! Бiжи, дурень, до аптэки…

— Кто каже?!

— Аркабiсыч… Ну, Аркадiй Борiсыч! Та вы його, мабуть, ба̀чылы, пане, вiн вас у номер поселя̀в…

— Жди тут, я оденусь.

Захлопнув дверь перед носом посыльного, Клёст направился к одёжному шкафу.

— Ой, лыхо, — ныли в коридоре. — Ой, лы̀шенько…

— Да, это я ему сказал. Ей-богу, вы дубовой спросили! — клялся вскоре злополучный Аркабiсыч, потея лысиной. — Я своими ушами слышал! Оговорились, да? Со всяким бывает…

Клёст и сам засомневался. Может, правда?

— Сей секунд Гришку за ивовой пошлю! — служитель бил себя кулаком в грудь. — Не извольте беспокоиться! Только одна беда…

Деньги Миша забыл в номере. Пришлось возвращаться.

х х х

Заснул он ближе к вечеру, когда начало смеркаться. Проваливаясь в долгожданное забытьё, успел подумать, что не удосужился сегодня ни пообедать, ни поужинать. В животе тоскливо бурчало. Под этот оркестр Клёст и забылся беспокойным сном.

3 «Саквояж с пола на стул!»

— Чего изволите-с? Есть отличные рублёвые[29] обеды!

Хитрый прищур:

— Для деловых людей! Подадим быстрей быстрого!

— Огласи состав, голубчик.

— Щи ленивые либо крем-суп d’asperge[30], на выбор. Из вторых блюд: филей дикой козы под соусом poivrade[31] и осетрина a la russe. Имеется также жаркое из телятины. К этому салат и яблочные тарталетки: объедение! Водочка отдельно, за особую плату-с.

— А если по главному меню?

— Осмелюсь порекомендовать суп-крем из рябчиков. Из мясных блюд хороши côte de boeuf[32] на вертеле, котлеты пожарские и поросёнок с кашей. Для любителей рыбки имеется прелестный судачок-с!

Доверительный шепот:

— Устрицы? Свежайшие остендские устрицы, сегодня из Одессы!

Фрак, белый жилет. Галстук-бабочка. Перчатки. Улыбка от уха до уха. Спина изогнута вопросительным знаком. В ресторане «Гранд-Отеля» посетителей обслуживали не какие-то там трактирные половые, стриженые «в скобку» и в рубахах навыпуск, а вышколенные официанты, одетые на европейский манер. «Губернские ведомости», предлагая работу в заведениях высшего класса, сразу предупреждали: «требуются молодые люди приятной наружности, владеющие языками. Рекомендательные письма обязательны».

— Значит, так, голубчик. Суп из рябчиков, к нему поросёнка. Далее…

— Кокося!

— Юра! Дорогой ты мой…

Вставая навстречу брату, Алексеев жестом показал официанту: жди, мол! А лучше неси водки, пригодится. Жест удался на славу, выразительности исключительной. Официант тоже не сплошал, угадал до тонкостей.

— Как я рад тебя видеть!