Низвержение Зверя

После завершения Баварского наступления мой полк неожиданно отвели на отдых. С одной стороны, три с половиной месяца непрерывных рейдов по тылам врага изрядно утомили моих ребят, а с другой, это воспринималось как некий знак недоверия. Сейчас, когда русское командование уже планировало самые интересные операции этой войны, уходить в тыл нам не хотелось. Впереди были десант в Британию (вот бы где нам хотелось побывать в первую очередь!), а также финальное наступление на германском направлении и окончательное решение вопроса с господином Гитлером. Мы уже слышали, как наши русские товарищи планировали прийти и расписаться на развалинах рейхстага, и думаем, что наш бурский спецполк – все товарищи, выжившие в боях и походах – тоже достойны оставить автографы в этом месте.

Прояснила ситуацию госпожа Антонова – три дня назад она по своим делам прибыла в окрестности Мюнхена, где был временно расквартирован наш отведенный на отдых спецполк.

– Все, Пит, – сказала она тогда, – война в Европе для вас закончилась. Ваша деятельность за последние несколько месяцев так взбудоражила вражеское командования, что солдаты в форме СС, говорящие с нижнегерманским акцентом, уже стали вызывать подозрение. Мы не хотим, чтобы вы погибли накануне победы. Что касается Британских островов, то ваше использование на их территории было сочтено нецелесообразным. Забудьте этот этап вашей жизни как страшный сон…

– Я вас не понимаю, госпожа генерал… – с недоумением произнес я.

– А что тут понимать… – с легким пренебрежением ответила моя собеседница, – товарищ Сталин как следует выкрутил руки королю Георгу, и тот согласился предоставить вашей родине полную независимость.

Дыхание мое перехватило от неожиданности.

– Как, уже?! – непроизвольно вырвалось у меня.

Я, конечно, помнил тот старый разговор, когда та же госпожа Антонова в первый раз сказала мне, что их вождь не прочь гарантировать нам независимость, но не думал, что этот момент наступит так скоро. Я считал, что и после разгрома Германии нам придется долго сражаться с англичанами, прежде чем они признают неизбежное и уберутся с нашей земли. Но, как оказалось, господин Сталин смог организовать неизбежность британскому королю даже не выходя из собственного кабинета и тем самым выполнить старое обещание госпожи Антоновой. Приятно, черт возьми, иметь дело с людьми, которые говорят, делают и думают одно и то же.

– Помните, однажды мы с вами уже разговаривали на эту тему? – напомнила госпожа Антонова. – Уже тогда это решение входило в перечень возможных вариантов развития событий, а ваше верное, можно сказать, истовое, участие в войне на стороне Советского Союза превратило эту вероятность в свершившуюся реальность. Ваше участие во фронтовых операция сочтено излишним еще и потому, что план «Де ла Рэй» вступает в заключительную фазу. Сразу после завершения британской операции вы, буры, людно и оружно, отправляетесь домой для того, чтобы наполнить независимость вашей Родины правильным содержанием.

– А какое содержание нашей независимости вы, русские, считаете правильным? – спросил я, когда оправился от первоначального шока.

– А вот об этом мы с вами будем разговаривать только в присутствии товарища Сталина, – ответила госпожа Антонова. – Поэтому собирайтесь, Пит, мы с вами едем в Москву.

– Но почему с господином Сталиным должен говорить именно я? – вырвалось у меня из глубины души. – Я помню, о чем мы тогда говорили, но неужели и вправду не нашлось кого-то более достойного, чем фронтовой майор, не вылезающий из рейдов и засад?

– А кто еще достоин, кроме вас, Пит? – хмыкнула госпожа Антонова. – Именно вы и ваши люди в боях и походах заслужили эту независимость, так что вам и карты в руки. И игральные, для любимого британцами политического покера, и географические. И возьмите с собой в Москву пять-шесть солдат и офицеров из числа наиболее отличившихся. Это – ваша бурская «квота» на звание Героя Советского Союза по итогам последних наступательных операций. Товарищ Сталин говорит, что вы все сделали правильно. Остальные тоже получат награды, но рангом пониже, и для их получения не понадобится никуда ехать.

Итак, вскоре я и оказался в самой сердцевине большевистской России, в цитадели их власти, перед дверью главного кабинета страны Советов. Сорок лет назад, мы, буры, в жестоких боях с англичанами утратили свою независимость; многие из нас погибли, другие были угнетены, ограблены и брошены в нищету. И вот теперь свобода приходит к нам оттуда, откуда мы не ждали. Но время ожидания кончилось. Сидящий в приемной человек в темно-серой полувоенной форме поднимает к уху телефонную трубку и, выслушав слова невидимого абонента, говорит что-то по-русски. Госпожа Антонова с решительным видом толкает дверь, входит – и я за ней.