Низвержение Зверя

Хозяин этого кабинета невысок, рыжеват. Он и похож, и не похож на свои портреты. Взгляд его желтых глаз – внимательный и изучающий, как у старого пустынного льва, вожака многочисленного прайда, отца и праотца поколений опаснейших хищников. Но чувства угрозы нет: я для этого человека не враг и не добыча, а младший член его стаи, находящийся на хорошем счету. Непроизвольно я встаю по стойке смирно и рапортую:

– Господин Верховный Главнокомандующий, командир бурского полка специального назначения майор Пит Гроббелаар прибыл по вашему приказанию…

Госпожа Антонова перевела мои слова и большевистский вождь хмыкнул.

– Не по приказанию, а по приглашению, – сказал он в ответ. – Ведь я намерен разговаривать с вами не как с офицером спецназа, к боевой деятельности которого нет никаких претензий, а одни похвалы, а как с будущим временным главой бурского государства. А может быть, и не только временным. Вы человек вроде неглупый и должны справиться с порученной вам работой. Так, что давайте присядем и поговорим как будущие коллеги. Вы мне, господин Гробеллаар, интересны и как типичный представитель бурского народа, и просто как человек. Расскажите, каково это – быть буром…

Когда госпожа Антонова перевела мне эти слова, земля вдруг ударила мне в ноги, как это бывает в окопе, когда поблизости рвется крупнокалиберный снаряд. Сумев сохранить непроницаемый вид, я сел на предложенное мне место и начал говорить:

– Я, господин Сталин, не совсем обычный бур. Стоит начать с того, что я родился в тот год, когда англичане растоптали нашу свободу. Местом моего рождения был концентрационный лагерь, и я даже не знаю имен своих настоящих отца и матери. Женщина, давшая мне жизнь, почти сразу умерла, успев лишь сказать, что ее сына зовут Пит. Но меня не бросили: другая женщина, по имени Сильвия Бота, у которой незадолго до этого родилась дочь Констанция, взялась выкармливать меня своим молоком. Но она тоже не дожила до освобождения. И тогда меня и мою молочную сестру Констанцию усыновили Геерт Гроббелаар и его жена Астрид, у которых было трое своих детей. Вот так я стал Питом Гроббелааром. Я рос с их детьми как один из родных. В надлежащее время пошел в школу, был лучшим учеником класса – и в результате, поступив в Кейптаунский университет на полную стипендию, смог выучиться на горного инженера. Эта профессия у нас в Южно-Африканском Союзе не только уважаема, но и весьма доходна. Я помог выучиться в университете своим сводным братьям, с хорошим приданым выдал замуж сводную сестру, а сам женился на молочной сестре Констанции Бота. Вот и вся моя история, господин Верховный Главнокомандующий. Когда я увидел, как наци обращаются с вашими людьми, попавшими в оккупацию, как гонят в плен женщин и детей (так же, как англичане когда-то гнали мою оставшуюся безвестной мать), то пепел моей страны ударил меня в сердце. И с этого момента я знал, что должен делать. Сказать честно, об этом поступке я ни на минуту не пожалел, и не только из-за того, что вы не отдали нас мстительному королю Георгу, решив вместо этого использовать на фронте. Ощущение того, что ты воюешь в битве Добра со Злом на правильной стороне, само по себе стоит дорогого. Мой приемный отец Геерт учил меня, что хорошие люди есть среди любой нации, и поэтому, наверное, правильно было, что вы не пустили меня и моих парней на Британские острова. Не все же они там прокляты…

Выслушав перевод моей речи-исповеди, большевистский вождь, который в молодости, говорят, собирался стать священником, хмыкнул и сказал:

– Ваш отец был прав, Пит – хорошие люди есть в любой нации. Как и плохие. Но не пустили мы вас в Британию не поэтому. Вы уже свою месть свершили, опустили просвещенных мореплавателей в выгребную яму и окунули с головой в их же собственные нечистоты. Мы прекрасно знаем, что родина нацизма – как раз Великобритания, и что он был придуман для того, чтобы иметь самооправдание за ограбление других народов. Первое что приходит на ум в связи с этим вопросом, это так называемый «человеческий зоопарк лорда Пальмерстона». Достаточно вспомнить ирландцев, к которым лондонские джентльмены относились как к диким животным. Правда, до конца эту идею реализовать так и не решились, ибо после такого оскорбления на Британию войной пошла бы вся Европа. Вы помогли сорвать с Британии маску записного добряка и показали, с какой легкостью ее правящий класс встал на сторону Адепта Зла и тем самым сделали большое дело.

– Но почему же, если все зло исходит от Британии, Гитлер родился немцем, а не англичанином? – спросил я.