Низвержение Зверя

– Хороший вопрос, – сказал господин Сталин, – вы умный человек, Пит Гроббелаар. Возможно, все дело в том, что, обладая большим количеством колоний, англичане, даже не рискуя войной на уничтожение, имели большое количество отсталых народов, за счет которых они могли улучшить свое благосостояние и повысить самооценку. Иногда в число их жертв попадали европейцы – как уже упомянутые ирландцы или вы, буры, – но, так сказать, для большой Европы все было шито-крыто. Эти эксцессы воспринимались как исключение из правил. На британские идейные выверты никто не обращал внимания. Германия – совсем другое дело. Колоний у нее после проигрыша в последней войне не осталось. В силу этого самоутверждаться и обогащаться немцы могли только за счет ближайших соседей, французов и славян, а также своих внутренних иностранцев – евреев. На самом деле весь идеологический багаж господина Гитлера краденый: что-то он утащил у Ницше, что-то у так нелюбимых им евреев, что-то у англичан, а что-то у средневековых мракобесов, по сравнению с которыми африканские дикари выглядят как малые дети. Результат претворения в жизнь этой жуткой идейной смеси мы видим сейчас в Германии. Да что мне вас учить… Вы сами погружались во все это головой, проведя очень много времени за линией фронта…

– Да, господин Верховный Главнокомандующий, – сказал я, – тот новый порядок, который нес миру Гитлер, я и мои люди разглядели достаточно хорошо. Нас радует, что нацизм в скором времени будет выкинут во тьму внешнюю. Но вы, коммунисты, тоже несете в мир свой порядок, отличный от всех прочих, поэтому мы, буры, хотели бы знать, не пожалеем ли мы о той свободе, которую собираемся принять из ваших рук? Госпожа Антонова сказала, что независимость будет дарована нам с определенными условиями. Если этим условием будет установить у нас в Южной Африке социализм, то не знаю что и сказать. Там, где мы были у вас в России, обычные люди выглядят вполне счастливыми и довольными вашей властью, но я не знаю, подойдет ли эта система бурам. Ведь мы не русские, и ваши коллективные методы ведения хозяйства для нас не свойственны…

– Мы не собираемся устанавливать у вас социализм, – ответил большевистский вождь, – до него вашему народу еще надо созреть. Вопрос в вашем взаимоотношении с местными неграми, которых вы называете кафрами, а также с другими представителями небелого населения. Нам бы не хотелось, чтобы после обретения независимости у себя дома вы воспроизвели бы некоторое подобие немецкого нацизма, в котором люди белой расы, преимущественно буры, являлись бы господствующим меньшинством, а остальные, в большинстве чернокожие, угнетаемым большинством.

– Но, господин Верховный Главнокомандующий, – сказал я, – наши предки живут в Южной Африке уже много поколений, и поэтому мы знаем, что большинство кафров просто неспособны воспринять европейскую цивилизацию! Они могут вступать с нами в различные контакты: пытаться воевать с нами, торговать, работать пастухами или проводниками, но они, даже самые лучшие из них, никогда не смогут стать такими как мы.

Большевистский вождь скептически хмыкнул и сказал:

– А вы пробовали сделать равными вам хотя бы тех из них, что лучше других? Я же знаю, что нет. А ведь ваш отец говорил, что хорошие люди встречаются среди всех народов… Товарищ Антонова, как человек, пришедший к нам из мира будущего, объясните, пожалуйста, майору Гроббелаару, в чем суть проблемы.

«Ах вот оно что… – обалдело подумал я, – теперь многое становится понятным…»