Нобели в России. Как семья шведских изобретателей создала целую промышленную империю

Представленные на собрании доклады сводились к единодушному чествованию Людвига Нобеля не только как инженера, изобретателя, предпринимателя и социального реформатора, но и как человека. «Если бы автор в своей биографии о Людвиге Нобеле повторил все те похвальные слова, которые были о нем сказаны и написаны, то он наверняка подвергался бы упрекам за приукрашивание, особо учитывая близкие родственные связи с тем, о котором идет речь», – пишет дочь Марта в биографии об отце.

На самом деле «упрекам за приукрашение» рискует подвергнуться каждый, кто пытается нарисовать портрет Людвига Нобеля. Судя по всему, он был на редкость привлекательным и целостным человеком, столь же подверженным болезням и столь же преследуемым судьбой, как и его братья, но обладавшим более уравновешенным темпераментом, добродушным юмором и определенной дистанцией к собственной персоне. Никто, пожалуй, не отзывался о нем плохо – за исключением собственных братьев, которые либо завидовали его успеху и богатству (Роберт), либо критиковали его за экономическое легкомыслие (Альфред). Людвиг везде изображается в исключительно положительном свете и как профессионал, и как человек и отец.

По словам Петра Бильдерлинга, который хорошо его знал, прямолинейность Людвига в профессиональных вопросах в сочетании с определенной резкостью способствовала тому, что в житейских ситуациях он мог казаться несговорчивым и шероховатым. Но за внешней «черствой оболочкой» скрывалась «теплая душа»; будучи по натуре «утилитарист и альтруист, он часто любил напускать на себя личину черствости, высказывая афоризмы, коими вовсе не руководствовался в жизни». Любимым его высказыванием было: «Никакое доброе дело не остается безнаказанным». Повторял он его часто и с искренним убеждением, «что нисколько не мешало ему делать добро и благотворить в широких масштабах».

Близкий советник Людвига, умный и проницательный Ивар Лагерваль подытожил его личность следующими словами:

Несмотря на свою обширную деятельность и положение главы крупнейшего промышленного предприятия России, Людвиг Нобель был простым и скромным, как немногие, хотя знал себе цену. В обетованной стране чинов и титулов он всю свою жизнь прожил без титулов. Его личная привлекательность располагала к нему всех и каждого, вне зависимости от положения, а его друзья питали к нему безмерную преданность. Но самой отличительной чертой его характера было большое личное мужество. Он не боялся никакой опасности и смело высказывал свое мнение. Он был так же чужд страха и стеснительности перед ужасным императором Николаем I, как и перед лицом холеры, свирепствовавшей в 1850 годy, когда он ухаживал за своими больными рабочими.

Наследство

Управляющим разделом наследного имущества был назначен юридический поверенный немецкого посольства по фамилии Нахман. Недвижимое имущество Людвига было распределено следующим образом: вдова унаследовала жилой дом, занимавший целый квартал между Большой Конюшенной улицей, д. 29, и набережной Мойки, д. 42. Он был построен в 1868 – 1869 годы по проекту Давида Гримма, коллеги Карла Андерсона, и приобретен Людвигом в 1871 году за 850 тысяч рублей. Вышеупомянутый доходный дом № 32 на Шпалерной улице, спроектированный Карлом Андерсоном, достался дочери Анне. Дом на Сампсониевской набережной перешел к сыну Эммануилу, а большой участок между Сампсониевским проспектом и Ништадтской улицей (за заводом) стал общим достоянием братьев и сестер. Опекунами несовершеннолетних братьев и сестер стали Эммануил и Карл вместе с зятем Эдлы Альфредом Нюбергом.

Альфреду содержание завещания было неизвестно, и ему ничего не досталось. Поскольку финансовое положение нефтепромышленной компании по‑прежнему было шатким, он в свое время обещал подождать с требованием возвращения своего займа, но долг мучил Людвига. Лежа на смертном одре, он поручил Эммануилу перевести часть своих акций на имя Альфреда в качестве залога, что было выполнено сразу после возвращения в Петербург. Эммануил распорядился о переводе Альфреду акций на сумму 850 тысяч рублей. Альфред мог их продать, но из‑за низкого курса решил сохранить, предоставив компании право использовать их в виде залога в Государственном банке.

Большая Конюшенная улица, д. 29. Фото 2019 года