Нобели в России. Как семья шведских изобретателей создала целую промышленную империю

К чему привели обсуждения с Людвигом, мы не знаем, но в январе 1886 года Яльмар в длинном письме повествовал отцу о финансовом положении «Бранобеля». Как мы знаем, время для компании было неспокойное, и Яльмар – несомненно, под влиянием Людвига – пытался убедить Роберта в том, что речь идет о естественных циклических колебаниях. Людвиг был доволен Яльмаром, который имел ясную голову и быстро выучил русский язык. «Я не упускаю ни единой возможности внушить ему представление о том, что будущее его и его братьев и сестер зависит от верного управления нашей большой компанией, – писал Людвиг Альфреду, – что это долг его, а также Эммануила и Карла посвятить этой компании свое время, заботу и труд». Из Петербурга Яльмар через Царицын направился в Баку, где работал в лаборатории. Посетивший Баку осенью 1886 года Людвиг поручил ему в образовательных целях ознакомиться со всеми отделами завода. Сам Яльмар надеялся со временем попасть в отдел дистилляции. Одно время он работал в балаханской конторе компании, занимаясь бухгалтерией и деловой перепиской.

Летом 1888 года Яльмара в Баку посетил его отец, который находился в России в связи с заседанием правления «Бранобеля», но в остальном его контакты с семьей в Швеции были нерегулярными. «Полагаю, ты здоров, но как чувствует себя мой Яльмар? Прошло уже более полутора лет с тех пор, как кто‑либо в моей семье получил от него весточку, – сетовал Роберт в письме Эммануилу весной 1890 года. – Он не просит у меня денег – разве у него такая зарплата, что он справляется без моей помощи?» Беспокоясь за будущее Яльмара, Роберт спрашивает Карла, «сможет ли он по‑настоящему быть полезен компании и каково отношение к нему Эммануила, но не как к двоюродному брату, а с точки зрения его полезности. На какие условия в компании он сможет рассчитывать в ближайшем будущем?» Насколько Роберту было известно, Альфред обратился к Яльмару с заманчивым предложением. Так и было: Альфред предложил племяннику приехать в Париж и поработать у него химиком.

Учитывая постоянную одержимость Роберта стабильностью экономического положения и финансовые возможности Альфреда, казалось бы, такое предложение должно было прийтись ему по душе. Но, пишет Роберт в неожиданном порыве ностальгии по России, «тот, у кого раз появился вкус жить в России, найдет эту страну более грандиозной и приятной для жизни, чем те страны, где всё зажато до предельной степени ложью бытовых условностей, как это бывает в крупных культурных странах Европы». Был бы он сам молодым, он не сидел бы у себя в Йето, «а предпринял бы что‑нибудь большое в России в строительном деле». В письме Эммануилу Роберт пояснил, что предпочитает видеть Яльмара «русифицированным, нежели офранцуженным».

Однако карьере Яльмара в «Бранобеле» помешали конфликты с Эммануилом. Яльмар, как и Роберт, был вольной натурой, не желавшей «находиться в подавленном и зависимом положении, постоянно чувствуя, что я ем хлеб милости», как он выразился в письме отцу. Конфликт племянников прокомментировал и Альфред: «Если между ним [Эммануилом] и Яльмаром имели место небольшие распри, то это, надо полагать, скорее естественное следствие руководства под знаком родства, что всегда является неприятным и тяжелым бременем. Не думай, что Эммануил испытывает что‑либо, кроме полного признания заслуг Яльмара». Однако это было не совсем так: «распри молодых» были немалыми: после семи лет пребывания в стране Яльмар навсегда покинул Россию в сентябре 1892 года. Перед тем как проводить его в Швецию, Эммануил жаловался на то, что кузен был «неактивен», растерян и «столь же нерешителен в вопросе своей дальнейшей работы, как и прежде». Кроме того, он упрекал его в расточительности. Во время пребывания в России Яльмар получил в собственное распоряжение от Альфреда 5000 рублей (сегодня – 5,5 миллиона), но деньги не экономил. Сам Альфред смотрел на этот недостаток сквозь пальцы; может, Яльмар и небережлив, но, по словам Альфреда, только потому, что у него «веселый характер».

Пожелание Роберта о русификации Яльмара осталось втуне. Насколько известно, тот больше никогда не возвращался в Россию, по крайней мере для того, чтобы там работать. Похоже, что он также не работал у Альфреда в качестве химика. Несколько раз он обращался к дяде за советом, чем ему стоит заниматься. Среди прочего он высказал идею о запуске цементного завода, которую Альфред не поддержал, не будучи уверен в его качествах управленца. Кроме того, он вообще не был склонен советовать или помогать Яльмару, чтобы его не обвинили в том случае, если дела «пойдут к черту, что обычно и бывает». Тем не менее Альфред материально помогал и Яльмару, и его брату с сестрами, подарив каждому по векселю на 20 тысяч крон (около 10 миллионов рублей сегодня) с шестипроцентной ставкой, которой они могли пользоваться, пока дядя жив. Когда в 1894 году Альфред приобрел чугунолитейный и оружейный завод Буфорс в городе Карлскуге, он взял Яльмара к себе, поручив тому, в частности, заняться обстановкой поместья Бьёркборн.