Нобели в России. Как семья шведских изобретателей создала целую промышленную империю

В начале 1893 года Эммануил совершил краткую поездку в Париж, чтобы обсудить с Альфредом планы синдиката, созданного несколько месяцев спустя, но вскоре распавшегося. «К сожалению, я убедился в том, что из Петербурга нам не удержать сообща наших азиатских друзей в Баку, – сообщил Эммануил своему дяде. – Адвокаты и другие крючкотворы и склочники помогли расколоть созданный нами в Ростове синдикат. И когда бакинские заводчики не выказали намерения уважить принятые обязательства, мы были вынуждены отказаться от дальнейшего сотрудничества с ними». Раскол обрадовал не только не вошедших в синдикат производителей, но и правительство, которое в попытке упорядочить нефтяную торговлю усматривало угрозу стараниям государства контролировать экономику. Для Эммануила, однако, было очевидно, что сотрудничество между производителями было необходимым условием для выживания российской нефтяной промышленности: «Что касается американской конкуренции, положение очень сложное, и я с беспокойством смотрю в будущее. Синдикат, однако, будет вскоре создан вновь, а то весь российский экспорт прекратится в течение года», – резюмировал он перспективы российской нефтяной промышленности.

Через год «Бранобель» вместе с Ротшильдом и Александром Манташевым, третьим по объему производителем нефти в России, основали консорциум «Союз бакинских керосинозаводчиков». В этот союз, который с позволения правительства был создан в феврале 1894 года, вступили 62 процента бакинских производителей нефти. В руках у Нобелей и Ротшильдов находились 65 процентов экспорта, и они были единственными продавцами керосина в Европе, в то время как Манташев, имевший склады в Александрии, отвечал за Восток – Египет, Палестину, Сирию и Индию. Бакинские производители могли свободно выбирать, какой из трех компаний они хотели продать свою нефть. Союз функционировал лучше, чем керосиновый синдикат, но и он не просуществовал очень долго. Взаимные подозрения и недоверие между бакинским комитетом, осуществляющим контроль над экспортом, и агентами по продажам в Батуме привели к роспуску союза уже через три года.

Там не менее формирование «Союза бакинских керосинозаводчиков» было важным шагом в правильном направлении для промышленности, где жесточайшая конкуренция до тех пор препятствовала сотрудничеству. Рокфеллер и «Стандард-Ойл» внимательно следили за развитием дел в России, угрожавших их позициям на мировом рынке. Во времена Людвига «Стандард-Ойл» отказалась от идеи заключения договора с «Бранобелем», поскольку ситуация на российском нефтерынке была хаотичной и Людвигу было не под силу уговорить других отечественных производителей пойти на соглашение. Однако теперь, когда успех был достигнут, американцы вновь заинтересовались идеей сотрудничества.

Ротшильды и «Стандард-Ойл»

Завязанный долгие годы в бесконечные и дорогостоящие тяжбы со своими агрессивными конкурентами в области динамита, Альфред желал избавить Бранобель от всего этого, считая, что «интересы России и Америки столь тесно связаны, что стороны будут просто безумцами, если не придут к разумному союзу». Поэтому он предложил, чтобы «Стандард-Ойл» купила 49 процентов обыкновенных акций «Бранобеля» или 15 миллионов рублей новой эмиссии. Однако Эммануил, которому принадлежали почти три четверти акций компании, что позволяло ему удерживать весьма крепкую позицию, эту идею отверг. Кроме того, сама «Стандард-Ойл» была уже не столь мощной, как прежде, поскольку ее положение монополиста в США было сломлено в результате тяжб с другими нефтяными компаниями. В какой‑то степени «Стандард-Ойл» находилась в той же уязвимой ситуации, что и «Бранобель» во времена Людвига и своих первых переговоров. Для того чтобы заинтересовать Эммануила в заключении соглашения со «Стандард-Ойл», американской компании требовалось сначала вытеснить всех прочих американских игроков с европейского рынка.

В феврале 1895 года Эммануил отправился в Париж, чтобы переговорить с представителем Ротшильдов Жюлем Ароном и с главным посредником «Стандард-Ойл» Уильямом Х. Либби. «Я здесь один в городе, в окружении ротшильдских евреев и хитрого Либби, и в этих условиях мне, честно говоря, не слишком приятно работать над общим проектом такого рода, как наш будущий синдикат с Америкой и Россией», – писал он в одном из многочисленных писем Альфреду, находившемуся в своем доме в Сан-Ремо. Перед переговорами дядя призвал его: «Пусти евреям как можно больше крови».

Соглашение должно было, словами Эммануила, установить «принципы разделения мировых рынков». Договор был полностью разработан, но Ротшильды начали артачиться и отказались его подписывать. 21 марта разочарованный Эммануил объявил, что, будучи единственным готовым подписать договор, он на следующий день покинет Париж. Он также сообщил Альфреду, что, насколько он может судить, он действовал точно в соответствии с его призывом.