Ночь

– Приветствую вас в угольном караване! – извиняющимся тоном проговорил лысый и улыбнулся. – Вы попали к людям, которые обеспечивают теплом и светом все минские полисы и половину населенных пунктов! Сейчас мы проходим самый небезопасный отрезок пути, поэтому извините за нервность того шлемазла. Моих предшественников тут резали трижды. Не знаю, кто они, эти ваши свиноголовые, но к материальным ценностям нашего мира они имеют очень нездоровый интерес, скажу я вам!

– Я – Книжник! – повторил я, садясь рядом с Команданте. – Иду издалека, из Грушевки. Свинорылых видел у Заправки. Встречаться с ними не хотелось бы.

– Ой, вы абсолютно не бойтесь этих шмендриков! – развел руками лысый. – Вы же видели, сколько у нас приглашенных специалистов, мы могли бы с ХАМАСом тут в бой вступить. И я даже не взялся бы предсказывать, сколько бы в том бою продержался бедный ХАМАС! Скоро мы с вами поменяем транспорт, и там будет уже совсем безопасно.

– Свинорылых не берет обычное оружие, – на всякий случай повторил я то, что слышал от других.

– Ой, я вас умоляю, молодой человек! Если их не берет обычное оружие, почему они так любят обычный цинк? Вы, главное, не бойтесь! В этих ящиках, – он похлопал рукой по сундуку, – наша выручка за весь проданный уголь. На Минск мы гоним уголь с Города Света, а обратно – деньги, чтобы купить новый уголь. Такой, знаете, у нас гешефт. И вот я вас спрашиваю: куда делись ваши козлоногие и свинорылые, когда рядом тридцатимиллиметровая пушка?

– Я еще хотел уточнить, что я не из деревенских и поэзией не занимаюсь. – Не знаю, почему меня дернуло высказаться именно на эту тему. – В Грушевке книги сдавал в аренду. У меня там осталась большая библиотека. Разбираюсь в литературе. Поэтому зовусь Книжником.

Но Караванщика было не сбить с мысли, которая его занимала. Он был инерционным собеседником: пока не выскажет все, что топталось у него на языке по предыдущему поводу, на новую тему не переключится.

– Вот вы мне скажите, чего же они не придут с нами побеседовать? – спрашивал лысый. – Мы едем по этому маршруту уже в сотый раз, наверное. И все время одни! Я б, может, и хотел бы встретиться с каким-нибудь молодым свинорылым, спросить про его жизненные перспективы. Однако они не приходят! Но что вы говорите? – Это до него дошла моя реплика. – Так вы разбираетесь в литературе?

– Кое-что почитал за свой век! Достаточно, чтобы догадаться, что любимым писателем вашего охранника был Монтейру Лобату.

– Да неужели? – удивленно воскликнул Караванщик. – Генерал, вы что, читали книги?

– Я не охранник, – мрачно отозвался человек с белой кобурой. Он был из той породы людей, которые любят посмеяться над другими, но очень не любят, когда смеются над ними.

– Так а что это за писатель такой, Лоботун?

– Монтейру Лобату, из Бразилии. Жил в двадцатом веке. Писал для детей. – Было приятно немного отомстить за шутку про аппендицит.

– Я просто с подросткового возраста книги забросил, – оправдывался бородач. – «Орден Желтого Дятла» – последнее, что в руках держал.

– Он не охранник, а наемник, причем уважаемый, – похвалил лысый Команданте. – Но какой вы ученый человек!

Я взвесил, стоит ли в этой компании рассказывать историю про взлет и падение Семена Цапли, но решил, что есть такие апокрифы, которые лучше всего рассказывают себя сами.

– А я вот раньше, когда в наших небесах гостило солнце (а бывало это из-за местного климата очень редко), держал ювелирный магазин. В центре Минска, у кинотеатра «Победа». Может, помните? – Лысый задумчиво вздохнул. – Ай, какие времена были! И, главное, даже после того, как цены на золото обвалились, казалось, что бриллианты – вот это навсегда. Как отблеск вечности. Как застывший свет… – Он бессознательно прикоснулся к фасолине в ухе.

Сколько ж в ней веса? Полтора карата?

– Но потом солнце – здрасьте вам – погасло, а сияние – вместе с ним. Сейчас же все янтарем торгашить придумали, «река Эридан». А бриллианты все на небо вернулись… – Он задрал голову наверх.

Там, через ребра спущенной брезентовой крыши, проглядывали рассыпанные по черному бархату бриолеты, маркизы и принцессы. Через все небо растянулось шикарное колье, тонущее в алмазной пыли меньших звездочек. На небесной витрине были разложены подвески и браслеты самых разных форм. А посреди всего этого за горизонт несся бриллиантовый небесный покемон.

– И вот когда долго туда смотришь, иногда кажется, что звезды – это маленькие дырочки, через которые пробивается настоящий свет космоса, – признался он. – Что темнота – просто пыльная завеса. А звезды – зазоры в ней.

Я ничего не ответил. Надо было быть обанкротившимся ювелиром, чтобы так смотреть на мир.

– А какая самая прекрасная книга о звездах проходила через ваши руки? – спросил он все той же задумчивой интонацией.

Воспоминания делали торговца до смешного сентиментальным. Я задумался, таких вопросов мне раньше не задавали. Поднял голову и еще раз всмотрелся в космического покемона.