Ночь

Ответ, при всей его логичности, выглядел заранее подготовленным, но почему я должен был по этому поводу напрягаться? Почему в моей голове должна была зажечься сигнализация? С чего бы?

– А кто решил, в кого я должен перевоплотиться?

– Совет Гильдий определяет условия, по которым подбирается Кавалер, – произнесла она неуверенно. – Жители города шьют себе костюмы сами. А как это происходит с гостем? Я не знаю. Я впервые выбрана Дамой. Дамой Карнавала вообще можно стать только один раз в жизни. И многие девушки из благородных семейств ожидают этого и, так и не дождавшись, выходят замуж.

– А существует ли у вас церемониймейстер или главный дизайнер, который отвечает за костюмы? – выспрашивал я. Я видел, что мое любопытство начинает ее тревожить, но не потому, что она что-то скрывала, а потому, что осознавала, как мало знает сама. И чтобы ее не пугать, я задавал вопросы с юмором, будто анекдот рассказывал.

– Нет, такой должности нет. Думаю, все решает портной.

– А каким образом он узнает размеры Кавалера?

– И правда, интересно… – Она закусила губу. Такая милая привычка – закусывать в задумчивости губу. И такая знакомая.

– Интересно тут другое. – Я улыбнулся, словно подходил к самому смешному моменту веселой истории. – Вы узнаете мой костюм?

Дама обвела меня взглядом, хотела что-то сказать, но, глянув на туфли, сжала губы. Снова собралась заговорить, но замолкла. Наконец произнесла:

– Франция, конец восемнадцатого века. Барокко выходит из моды, но все еще определяет силуэт. Парик уже отсутствует. Широкий рукав, манжеты рубашки без пуговиц. Но нет кружевных элементов на фалдах и на рукавах. Точно восемнадцатый век. Что касается профессии… При вас нет шпаги, поэтому вы не военный и не аристократ. Или же аристократ, который не хочет подчеркивать принадлежность к этому сословию. Голубой цвет и форма воротника отрицают принадлежность к духовенству…

– Если вы не узнали сразу, догадаться будет трудно, – мягко вступил я, впечатленный ее осведомленностью в сословных раскладах Франции. – Но профессия, даже если ее можно определить по этим пуговичкам, обтянутым тканью, вам ничего не скажет. Костюм является репликой костюма, в котором изображен на своем самом известном портрете Дени Дидро. И это не конец восемнадцатого века, а чуть более ранний период. Но философы часто шли впереди моды и, критикуя стиль, влияли на него.

Я сделал паузу в надежде, что Дидро вызовет у нее какие-то ассоциации. Ведь она уже два раза назвала меня Книжником. Но Дама замолкла, не понимая, к чему я веду. Чем длиннее становилась пауза, тем сильнее она напрягалась. В конце концов она сжала виски руками, шея уперлась в высокий воротничок ципао, отчего сдвинулся клапан, закрывавший верхнюю часть груди. Под тканью блеснула пластина из янтаря. В нашем мире – самый дорогой материал для ожерелья.

– Дени Дидро, – повторила она, рассуждая вслух. – Составитель Энциклопедии. Просветитель.

– Важно тут то, что Дидро был составителем библиотеки Екатерины Второй. Царица выкупила его книги, стремясь выглядеть менее темной, чем была на самом деле. Рабовладение при этом, конечно, не отменила. И золото дворцов на образование крестьян не пустила. Но важно тут то, что Дидро фактически породил – помимо других своих созданий – профессию составителя частных библиотек.

– А вы – Книжник! Человек, который сдавал книги в аренду! Очень точное совпадение! – рассмеялась она. Это показалось ей смешным.

– Не только сдавал книги, но и собирал когда-то библиотеки, – добавил я уже безнадежно. – Однако за то время, пока я шел от пропускного пункта в гостиницу, ни одна швея не сумела бы пошить такой костюм. Как будто кто-то заранее знал, что я должен тут появиться.

Дама не очень удивилась сверхъестественной догадливости местного портного. Она была в том настроении (возможно, сказался еще и дефицит жизненного опыта), когда все подозрительные по сути совпадения вызывают не опаску, а веселье. Она перескочила на другую тему:

– Но вы, наверное, проголодались. Не хотели бы вы присоединиться ко мне за обедом?

Мелькнула мысль, будет ли прилично предложить девушке, одетой по шанхайской моде 1920-х, переместиться к киоску с ароматными донерами, но она закончила предложение так:

– В «Метрополе» – лучший ресторан города. Тематический. Посвящен Америке времен Мэрилин Монро.

Не встречая сопротивления (задавленного моей самоцензурой), Дама провела меня к латунным дверям, за которыми нас ждал тщательно воспроизведенный интерьер забегаловки небольшого кинговского городка пятидесятых годов прошлого века. Этот был тот период, когда дизайнеры еще не определились, должен ли молочный бар напоминать внутренности «кадиллака», или наоборот, «кадиллаки» и «плимуты» должны быть стилизованы с помощью черных диванчиков под закусочные с бургерами, коктейлями и капельным кофе.