Ночь Большой луны

— Зная, что серебра в моем револьвере нет? Ты думаешь, эта собака хоть на миг опасалась меня, думаешь, он всерьез полагал и продолжает считать, что я могу одолеть его? Мастер, я ведь не дурак. Если бы Чеслав считал меня серьезным противником, он бы уже давно постарался избавиться от меня.

— В таком случае, радует, что ему не пришла в голову подобная мысль, — Тьери, решительно выступив вперед, нахмурился, кладя ладонь на плечо сыну, — И не стоит напоминать ему об этом. Я не хочу рисковать сыном.

Повисло молчание. Гости старого мага переглядывались между собой, пытаясь понять, придумать, какими еще словами, доводами повлиять на упрямого Тьери и его не менее упрямого сына. Казалось бы, они уже сказали все, объяснили, насколько важна может быть помощь, оказываемая ими, привели такие неоспоримые аргументы… А отец и сын все продолжали упорствовать.

Чем дольше тянулось молчание, тем более нерадостными становились мысли прибывших сюда в напрасной надежде людей. Значит, придется придумывать, как справиться с Чеславом без участия наследника Рейнира, без помощи того, кому сам великий маг предсказал отомстить за его погибель. Придется придумывать что-то новое, рассчитывать только на себя и спасать мир в одиночку…

— А если стоит выбор… — голос Чарльза, негромкий, какой-то тяжелый, вдруг зазвучав в комнате, заставил их поднять головы, — Между риском… и спасением целого мира? — он поднял взгляд, взирая только на отца, — Что мы выберем в этом случае, папа?

— Чарли… — Тьери вздохнул и, сжав губы, чуть качнул головой. Справедливость слов сына была очевидна, но признавать ее старому магу не хотелось.

— Я ведь все-таки врач, — молодой человек быстро, скупо улыбнулся, — Я помогаю людям, спасаю их жизни. Имею ли я право из страха отказаться спасти жизни целого мира? — он нахмурился и неожиданно поднялся на ноги, сбрасывая руку отца, решительный, как настоящий капитан пиратов, — Если Рейнир предначертал мне избавить мир от этой бешеной собаки, я сделаю это. В конце концов, Винсент прав… — на лице юноши сверкнула широкая, острая, как нож, улыбка, — Капитан Бешенный не знает трусости.

* * *

Людовик, проводив отправляющихся к Тьери путешественников, обстоятельно закрыл большие двери замка и, сунув руки в карманы, легким шагом направился в гостиную.

Дойдя до ее дверей, он остановился и, хмыкнув, прислонился плечом к дверному косяку, с интересом созерцая одинокую фигуру оборотня, все еще восседающего за столом и глядящего в столешницу.

— Ну, а ты, дядя Ричард, что не весел? Что головушку повесил? — он усмехнулся и, ожидая ответа, едва заметно приподнял брови, — Неужели расстраиваешься, что здесь образовался еще один дядя и тебя потеснили на пьедестале?

Мужчина, вздрогнув, медленно поднял голову и, окинув племянника откровенно невидящим взглядом, мотнул головой.

— Не говори глупостей, Луи. Альберт не родной вам… нам всем, и я прекрасно знаю, что даже ты меня любишь больше, чем его. Ревновать к нему мне нет никакого смысла… Луи, — он чуть нахмурился, сверля собеседника пытливым взглядом, — Я хотел поговорить с тобой.

— Так и думал, что рано или поздно ты расскажешь мне, чем тебя так нокаутировал Альберт! — молодой маг воодушевленно взмахнул рукой и, отстранившись от косяка, подошел к столу, усаживаясь на стоящий возле него стул. Затем облокотился на стол, положил подбородок на сцепленные пальцы и изобразил величайшее внимание.

— Итак, я тебя слушаю, расскажи мне страшную сказку.

— Веселого в сказке и в самом деле не наблюдается, — Ричард слегка поморщился и, не желая ходить вокруг да около, резковато прибавил, — Альберт сказал, что Виктор может быть жив.

Людовик помолчал, честно пытаясь сообразить, о чем и о ком конкретно идет речь, не сумел сделать этого и, мотнув головой, нахмурился, непонимающе глядя на дядю. Тот тяжело вздохнул.

— Я говорю о Викторе де Нормонде, основателе рода, моем лучшем друге, муже моей сестры Аделайн! Он был убит на моих глазах, убит Анхелем и Чеславом, а теперь Альберт утверждает, что предвидел его возвращение… Правда, имени он его не назвал, — мужчина неловко дернул плечом, — Сказал, что вернется старый друг, которого я считал погибшим, а потом припомнил, что у Чеслава был знакомый по имени Вик… А Виком я звал лишь одного.

— Это не доказательства, — Луи опустил руки на стол, немного выпрямляясь, — Ты звал Виком лишь одного, но Чес мог звать так и кого-нибудь другого, согласись. Может быть, и называл того человека так в насмешку…

Ричард уперся обеими руками в столешницу и резко поднялся на ноги.

— Поэтому я хочу увидеть Чеслава. Увидеть его до попытки разрушить его планы, до начала противостояния. Хочу увидеть его и спросить… Если Альберт прав, думаю, Чес не откажет себе в удовольствии посмеяться надо мной и обо всем расскажет.