Ночь черного хрусталя

В четыре часа утра Докинг снял наушники и встал. Сделал несколько движений, разминая затекшее тело. Из чемодана извлек электронно-механическую универсальную отмычку; пользуясь своим ключом, настроил на исходные параметры, с удовольствием глядя, как на глазах меняется профиль тонкой узкой пластинки. В халате и брюках, в домашних туфлях, вышел в коридор. Ночное освещение было неярким. Никого не было ни видно, ни слышно. В объемистые карманы халата Докинг уложил все, что, по его мнению, могло ему понадобиться. В баре выбрал из множества бутылок водку, немного плеснул в стопку, прополоскал, морщась, рот и выплюнул в умывальник. То была страховка на всякий случай: выпил, сунулся не туда, ошибся дверью… Неспешной, не очень уверенной походкой приблизился к двери Берфитта. Отмычка сработала хорошо — уже на третьей секунде замок открылся. Докинг вошел в номер и запер дверь за собой.

Глава 4

«Аль-Ахрам», Александрия, Египет.

«Минувшей ночью силы противовоздушной обороны страны обнаружили самолет неизвестной принадлежности, летевший в воздушном пространстве Египта в северо-западном направлении на высоте более пяти тысяч метров, в коридоре, предназначенном исключительно для военной авиации. Несмотря на неоднократные вызовы, нарушитель воздушного пространства (в тексте именно так) на связь не выходил, никаких сигналов не подавал; не подчинился он также и приказам настигших его двух истребителей, которые общепринятым образом предложили ему совершить посадку, но, напротив, резко снизился с явным намерением уйти от преследования и продолжать полет. Каких либо номеров и опознавательных знаков на самолете не было замечено. После всех предпринятых мер истребители были вынуждены открыть огонь на поражение и со свойственной нашим летчикам умением уничтожили цель. Самолет загорелся и упал в нескольких километрах к востоку от Ком-Омбо, где и взорвался. Жертв среди населения нет. В настоящее время комиссия Военного министерства находится на месте падения нарушителя, однако пока еще не сделано никаких заявлений. Однако никто из разговаривавших с нашими корреспондентами представителей Военного министерства не отрицал возможности того, что на борту сбитого самолета находился пресловутый бета-уран, исчезновением которого до сих пор взволнован весь западный мир».

* * *

Менотти приехал сразу, и хотя по телефону ничего определенного ему не было сказано, сообразил, что дело может принять серьезный оборот, если не наладить отношения с налоговой службой, пока с той стороны еще не последовало никаких демаршей, иными словами — уплатить все, что с клиники причиталось. Нужны были деньги. И только осуществив вариант Берфитта, их можно было бы достать. Впрочем, излишне пугать профессора адвокат не собирался: он знал, что хирург может удариться в панику, а это ни к чему доброму и подавно не приведет.

Высокий, в синем в узкую белую полоску костюме, адвокат Менотти выглядел как всегда элегантно и улыбался доброжелательно и ослепительно, как улыбаются женщинам. Профессора Юровица это раньше раздражало, но вскоре он привык; при всех своих манерах Менотти был первоклассным законником и человеком без предрассудков. А кроме того, доктор после переговоров с Берфиттом и тем же Менотти понял, что адвокат на самом деле был большей величиной, чем старался показать, в том полуиррациональном (с точки зрения доктора) мире, о котором сам Юровиц думал с изрядной долей брезгливости, но обойтись без коего не мог, и чем дальше, тем больше. Потому что новый век показал себя с самого начала таким, в котором легальное и нелегальное, законное и преступное смешивалось уже до полной неразличимости и уж, во всяком случае, нераздельности. Впрочем, если подумать трезво, и вообще весь мир был устроен подобным же образом, и даже благородное в своей основе живое существо — включая и человека — наряду с высокими идеями вырабатывало и такой продукт, как фекалии. Если кто-то идей не продуцировал и прекрасно без них обходился, то без всего, связанного с выработкой и эвакуацией фекалий существовать никак не мог. Расширив это сравнение, можно без труда убедить самого себя в том, что и во внешнем мире существовать, никак не соприкасаясь с тем, что принято было называть отбросами общества, его фекалиями, не представлялось возможным. Что же, такова жизнь, и приходилось принимать Менотти такого, каким он был, — со всеми его светлыми и твердыми сторонами.

Сейчас Юровиц подробно изложил адвокату суть недавнего визита страхового деятеля. Менотти задумался очень ненадолго.

— Это еще далеко не самое страшное, — своеобразно утешил он.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я имею в виду: если это был действительно страховщик.

— У него было… Да, да, я понимаю, что вы имеете в виду. Я запомнил его фамилию — Горбик.