Ночь, когда мы исчезли

…В записанных английской контрразведкой показаниях Леонида Иры и в его диалогах с Теей Ермолиной важны два дискурса: один основной и один побочный. Начну с побочного. Он связан со сменой восприятия истории, а точнее, завершившимся темпоральным поворотом.

Впервые за несколько веков мы потеряли прошлое. Оно стало лишь одной из реальностей, которые можно скроллить, посещать в VR-очках, обживать, как в многопользовательской игре, — но которые не более реальны, чем, скажем, Last Of Us. Пандемия ковида достроила стену между гиперинформационной, гиперактивной современностью, где все соединены со всеми, а идентичности меняются со скоростью сезонных нарядов, — и медленным, неповоротливым прошлым.

Любая эпоха теперь бесконечно далека от нас. Это искушает историков и представителей различных видов искусства торговать героями прошлого, как куклами. Или водить в прошлое экскурсии, как в Диснейленд. Или выставлять на публике статуи исторических деятелей, забрав их у прошлого, как колонизаторы забирали объекты искусства у колонизированных этносов.

В такой ситуации историкам с литераторами следовало бы равняться на исследователей из социальных наук. Например, в антропологии и социологии давно произошёл постколониальный поворот — признание длящегося влияния имперской структуры мира на экономику с политикой и наши личные взгляды. Но спустя несколько десятилетий произошёл ещё один поворот: деколониальный. Он заключался в полном отказе социологов и антропологов от взгляда с превосходством на любые культуры. Позиция «Я образованный учёный в пробковом шлеме — ты экзотический неразумный дикарь» более не приемлема.

И поскольку темпоральный поворот уже состоялся, было бы разумным разработать этический кодекс работы с прошлым. Похожие кодексы уже существуют. Например, режиссёры документального кино спрашивают у героев разрешение на съёмку, отказываются от постановочных сцен с их участием — и, главное, считают, что вторжение в чужую жизнь/прошлое следует начинать с ответа на вопрос, встреченный мной на двери барака-общежития Ярославского электромеханического завода: «Входя сюда, подумай: нужен ли ты здесь?»

О, как остро этот вопрос встал сейчас, думает Александра. Нужны ли истории Теи и Леонида я, и мои умозаключения, и мой комментарий с позиции историка, который уже знает, чем всё кончится?