Ночь, когда мы исчезли

Родился сын, и супруги прожили шесть лет, но, получив в распоряжение чужую жизнь, третий попал в руки своему страху. Каждый звонок в дверь заставлял вздрагивать, напоминая, что его — ну хорошо, пусть это буду всё-таки я — что меня могут искать.

Гуляя с мальчиком в парке, я увидел азиата, идущего навстречу, и спрятался за дубом — потом оказалось, что это был студент-итальянец. Случилось ещё несколько подобных отвратительных и пугающих ошибок. Тревога изъела меня так, что мешала сосредоточиться даже в лаборатории, и я решил, что семье будет лучше без меня.

Я налёг на работу и перевёл труд профессора Кононовой о проблемах с почвенным гумусом. Это было прекрасно, но, с другой стороны, мои достижения сыграли злую шутку и привели в институт советскую делегацию, где кроме коллег я увидел Белякова с его шрамом на шее.

Вряд ли я ошибусь, если скажу, что он меня узнал…

Осталось совсем немного. Это забавно: я не промахнулся с плёнкой и успел сказать всё, что хотел.

То есть, конечно, хотел бы и ещё, но небо уже светлеет и жужелицы, как когда-то, возносят свои молитвы небу. Осталось совсем чуть-чуть до того самого момента, когда станет бесполезно скрывать мои мерзости и доблести. Меня возьмут, и всё пойдёт прахом.

Теперь я, доктор Ханс Бейтельсбахер, готов.

Отпуст