Ночь с Достоевским

Алх[азов] и Анг[личанин] очень этому смеялись. Алхазов заметил, что молодой человек должно быть очень молод. Они меня спросили, что я ответила. Я сказала, что нашла эти идеи средневековыми, что любовь и самолюбие могут быть, но смешно их обрабатывать, когда у нас так много дела, так необходимого, что куда нам такая роскошь, когда мы нужда емся в хлебе, умираем с голода, а если едим, то должны защищать эти права миллионами солдат и жандармов и прочая. Я говорила с большим жаром, в комнате было много народа и, между прочим, Уильям, **) который сидел подле Англ[ичанина] и иногда с ним перекидывался словами. «Этот молодой человек, – сказал мне Анг[личанин], указывая на Уиль[яма], – заметил, что мы говорим с симпатией».

– Может быть, – сказала я. – Может быть, – гов[орил] он, – а молодой человек (в библиотеке)?

– Что, – сказала я в припадке веселости, – я не монополист.

И мы очень хохотали, мой дерзкий ответ видимо понравился Анг[личанину].

Он возобновил разг[овор] о молодом человеке и сказал, что это смешно, но лично, может быть, очень интересно. Потом он сказал, что молод[ой] челов[ек] может быть заинтересован лично в любви и самолюбии. Я сказала, что не имею права этого думать. Вдруг Ан[гличанин] мне говорит, что он в продолжение года постарается мне [по]лучше объяснить своё мнение о любви… и амбиции. Я посмотрела на него с изумлением, М-ме сидела недалеко.

*) Д. Стюарт Милль, знаменитый английский мыслитель и экономист (1806–1873). Его «Политическая экономия» пользовалась у нас тогда особенной популярностью, благодаря, главным образом, обширным примечаниям Чернышевского, сделанным к первой книге русского перевода.

**) Уильям – по всей вероятности, один из близких знакомых Герцена по Лондону. В письме Герцена к дочерям (от 17 августа 1863 г., см. «Герцен», том XVI, стр. 464). Уильям упоминается в таком контексте: «Вся банда: Стансфильд, Ашерст, Уильям… в Италии». Стансфильд – лорд Адмиралтейства в либеральном министерстве Пальмерстона, друг итальянских революционеров Мадзини и Гарибальди; Ашерст – адвокат того же кружка Мадзини.

– Т.-е. в продолжение года я надеюсь лучше говорить по-французски, – сказал он.

На другой день за завтраком при встрече со мной он был суров. Мар. спросил, где его квар[тира] в Лонд[оне], что он поедет в Англию в январе и зайдёт к нему.

– Вы приедете, в Пар[иж] в ян[варе]? – спросила М-ме.

– С’еst рrobablе! – ответил холодно Ан[гличанин]. После обеда я, по обыкновению, прошла в залу, куда и он скоро явился; несколько времени мы сидели вдвоём; он был угрюм и молчал.

На следующее утро (сегодня) М-те его спросила:

– Вы завтра едете, М-еur?

– Не знаю, – сказал он – это ещё неизвестно.

Я почувствовала сильное желание расхохотаться и отодвинулась к спинке стула, таким

образом спряталась от глаз Анг[личанина]. Однако мне было любопытно, что после всего этого от него будет, но ничего ещё не было.

А люблю-то я все-таки С[альвадора].

5 декабря, суббота.

Вчера была в кафе Rotond, где встретила и познакомилась с молодым медиком*), голландским подданным, которого, впрочем, можно считать русским: он говорит и думает по-русски; родился и воспитывался в России и России хочет служить. Сегодня он у меня был, и мы долго говорили. Странный человек! Когда я сказала к чему-то, что в данном случае люди унизились бы до степени животных, он сказал: «так вы аристократка!» и потом доказывал, что животные умнее людей, ибо они умеют держать себя с людьми и понимают их, но что человек в обществе животных гораздо более невежда, что лошадей он считает святыми, а в природе уважает только нервы, которых расстраивать в животных без причин не позволит себе, что религия очень хорошее средство против подлецов. Он возражал на моё желание ехать в Америку, что там ничего нет хорошего, что змей можно видеть в Jardins des Plantes, что гораздо удобнее, ибо они за решёткой.

Ненавижу Париж и не могу оторваться от него. Может быть, потому что этот город действительно имеет что-то для тех, у кого нет определённого места и цели. Желание видеть Америку не покидаёт меня… Несмотря на присутствие новых лиц, новых занятий, меня преследует одна мысль, один образ… И что я в нём нашла?.. То ли, что понятия его так узки, что он не может судить о некоторых вещах. Нет, это то, что нет людей, что в других людях все так мелко, прозаично.

12 декабря, суббота.

Сегодня был Задлер. **)

– Знаете, что, – сказал он, – мы хотим ехать в Англию, так, небольшая компания. Хотите, поедемте вместе.

– В самом деле, но как же? Когда?

*) Молодой медик, впервые здесь упоминаемый, которому, как видно из дальнейших записей Дневника, суждено было играть известную роль в жизни Сусловой, встречается дальше несколько раз и под фамилией Бенни.