Ночь с Достоевским

Вчера получила письмо от Ф[ёдора] М[ихайловича], он проигрался и просит прислать ему денег. У меня не было денег: я только что отдала все М-mе Мir. Я решилась заложить часы и цепочку и об этом стала советоваться с Тум… Тот вызвался, чего у меня не достанет, просить у М., кроме того обещал своих, которых у него было 50 фр. М-mе М. дала все 1300 фр. на месяц. С посылкой денег были некоторые хлопоты. Тум… рассказал мне, как их послать, и я отправилась, да по дороге немного запуталась, прихожу и встречаю – Алх[азова], это он пришёл, чтобы растолковать мне, как послать. Этим дело не кончилось, нужно было зайти домой и идти опять. Я только что пришла, как на помощь является Т… В то в[ремя] когда я толковала поч[тмейстеру] об этом письме, в почтамт является молодой человек, который мне показался пох[ожим] на Баскова. Он стоял сзади меня. Я обер[нулась] и бросила на него быстрый взгляд. Я почти увер[ена], что это он и загов[орила] с Ту… Он отошёл и стал читать на стене уведомления. Уходя, я взглянула на него, хотя не так пристально, и знаю, что это был он. Он видел, зачем я приходила, и слышал г. Гамбург, видел также, что я посылала деньги и платила из моего кошелька, след[овательно] дело было собственно моё, а товар[ищ] только помогал мне.

Сегодня за столом зашла речь о кафе. Кто-то сказал, что в Лондоне нет кафе, и мужчины больше дома, что, конечно, приятно дамам. Дама заметила, что, может быть, дам[ам] веселее и приятнее без мужей; хозяин на это возразил, что только бесчестным дамам может быть это приятно. Потом он защищал каф[е] тем, что там можно видеть своих друзей и толковать о пол[итике]. Англ[ичанин], его защищая, сказал: Вот, напр., русские, они не нуждаются в каф[е], потому что не имеют полит[ического] чувства. Я хотела ему сказать, что он не знает ни русского народа, ни [его] истории.

9 ноября.

Неделю назад послала такое письмо Саль[вадору]: «Я вынуждена вам писать, чтобы спросить вас, получили ли вы то письмо, которое я вам написала в конце августа месяца. Благодаря некоторым известным обстоятельствам я опасаюсь, не пропало ли оно. Я должна знать непременно, получено ли вами то письмо или нет, потому что я не хотела так оставаться, не пославши вам и не сказавши то, что хотела вам послать и сказать. Меня уверяют, что письма, которые посылают таким способом, каким я послала, обыкновенно не теряются, но такие доводы меня не успокаивают, я не хочу доводов, я хочу знать, получили ли вы его. Вы очень хорошо знаете, что это дело коммерческое, а не личное. Вы не ответили мне на первое письмо, ни на второе, на которое я вас и не просила мне отвечать.

Если вы мне не ответите на это письмо, я буду думать, что вы не получили письма, которое я послала вам в августе месяце, и я вам пошлю такое же другое письмо».

15 ноября. Воскресенье.

Не получив никакого ответа на письмо моё, я послала Саль[вадору] другое с деньгами (денег не было, и я заложила кольцо). Вот это письмо:

«Ваше молчание, милостивый государь, мне доказывает, что вы или не получили моё письмо в августе месяце, или же по крайной мере, что вы хотите получить ещё раз подобное

Я вам его воспроизвожу, со всеми приложениями, как я вам его обещала. Посылая с тем письмом эти несчастные 15 франков, я хотела рассчитаться с вами за Вашу услугу, которую я приняла тогда за знак дружбы. Я не хочу более оставаться вам обязанной, это против моих принципов быть обязанной людям, которых я не уважаю. Я вам писала в том письме, что я не имею ничего против вас, как не имела бы против обломка, который упал бы случайно на меня на улице. Но если бы вы захотели протестовать против моего письма, я на вас взглянула бы другим образом, т.-е. как на существо одушевлённое. Впрочем, теперь я нахожу эту последнюю предосторожность, не нужной…

Люди, как вы, наделены инстинктом самосохранения… Вы будете жить очень долго и очень счастливо.

Посылая вам это письм, я принимаю все предосторожности, чтобы предотвратить себя от обмана, как иностранку».

Это письмо я послала с комиссионером, приказала ему отдать письмо в руки и требовать расписки в получении. Я растолковала комиссионеру, что 2 письма, посланные таким образом, пропали, чтоб он сказал это Саль[вадору].

«Братья пустите меня с вами умереть».

Путевые записки.*)

Германии я не видала. Двое суток прожила в Бер[лине] и потом ехала до Парижа, нигде не останавливаясь. Думала видеть Дрезденскую галерею, прокатиться по Рейну, но отказалась от всех этих намерений при одной встрече с немцами. Немцы решительно свели меня с ума. Тупость и ограниченность служащих на железной дороге чиновников и работников кажутся решительно баснословны.

*) «Путевые записи» были, очевидно, только задуманы; последующие записи Дневника идут непосредственно за этим отрывком, и нигде в её бумагах мы не нашли следов продолжения «записок».

Эта несчастная нация кажется мне решительно обиженной богом. Благодаря им мне раз пришлось остаться на станции, другой – приехать не туда, куда следовало; оба раза случилось при перемене вагонов.