Ночь с Достоевским

16 ноября. Париж. Понедельник.

Вчера ходила к комиссионеру, с которым послала письмо Кор. и не застала его, зашла к дворнику сказать, чтоб передал о моём посещёнии и пригласил ко мне в 6 час… Не был сегодня; я пошла сама. Комиссионер едва взглянул на меня, когда я подошла с вопросом о моём деле. Он отдал моё письмо и сказал, что не нашёл Кор. Что ему сказали, будто такого господина там нет и никогда не было. Это меня взбесило.

Солгать-то не умел Кор. Пусть бы велел сказать: его нет, а то: [и] не было никогда. Я послала письмо по почте.

Я было написала Саль[вадору] такое письмо:

«Я не думала писать вам бы и, конечно, не написала бы, если вы не вздумали от меня прятаться. Вы подкупили несчастного комиссионера, чтоб он уверял меня, будто вас нет и никогда не было. Я, может быть, и поверила бы, если б не писала вам туда прежде и не получала ответы… Эта такая неудачная ваша уловка даёт мне право предполагать, что вы получили все мои письма. Прошу вас ответить, так это или нет. Мне так [не хочется] обидеть напрасно подозрением в утайке денег, может быть, честных людей. Если вы мне не ответите удовлетворительно, я принуждена буду обратиться к моему посольству с просьбой разыскать через французскую полицию, кто был вором моего первого к вам письма.

Не увёртывайтесь же от прямого ответа, хуже запутаетесь, как это обыкновенно с вами бывает».

17 ноября.

Сегодня, когда я пришла обедать, М-ме Р. мне сказала, что какой-то господин меня спрашивал и хотел придти после. Это меня удивило, что ко мне кто-то пришёл. Я невольно думала о Саль[вадоре], и сердце моё забилось.

– Молодой человек? – спросила я. – Да, высокий. – С бородой? – сказала я, предполагая молодого Гер[цена].

– С чёрной бородой.

Я не могла придумать, кто бы это мог быть. После обеда меня позвали, сказав, что кто-то желает меня видеть. Это был высокий стройный молодой человек. Он мне сказал, что он от Саль[вадора]. Я вспыхнула и задрожала. Я взяла свечку и попросила его идти за мной в мою комнату. Войдя, я подала ему стул и затворила дверь. Потом я села и спросила, что ему нужно от меня (голос мой очень дрожал). Он принёс мне 15 ф. и сказал, что Саль[вадор] получил уже в августе и больше получать не желает.

Я догадалась, что это брат Саль[вадора], по портрету, который когда-то он мне показывал… Какой прекрасный тип плантатора, этот молодой человек; красивый, приличный, хорошо одетый, серьёзный. Когда он сказал, что я обидела С[альвадора], глаза его горели. Он и в самом деле думает, что я обидела Саль[вадора]. Я сказала, что не могу говорить о моих делах и М-eur Саль[вадора] с другими. Я очень плохо говорила, забыла все слова французские: я была очень взволнована. Разговор наш был очень короток. Я встала, заметив, что нам не о чем больше говорить. Он мне предложил адрес С[альвадора], сказав, что, может быть, я желаю ему писать, но я сказала, что не имею никакой нужды в нём. Провожая его, я ему светила. Он просил меня не беспокоиться, но я его проводила до передней, и сама пошла в залу, откуда слышались звуки музыки, но я скоро вернулась к себе. Глубокая тоска схватила моё сердце, я стала громко читать: «Выводи на дорогу тернистую» и т.д. – так, как читают молитву от навождения бесов. Мне стало легче.

24 ноября. Вторник.

Престранная история! Есть у Мир. Англичанин, с которым я несколько раз говорила. Он не молод и очень серьёзен. Мы несколько раз, оставаясь одни в зале после обеда, говорили с большой симпатией: о французах, о направлении русского общества; разговор всегда начинала я. Потом я как-то перестала с ним говорить, но в обыкновенное время являлась в залу, куда приходил и он. Мы оба молчали.

В воскресенье (22) он объявил, что через два дня едет в свой дом. В этот день за обедом я была очень грустна и почти не ела так, что это заметили (Тум. и М-ме). Мне было скучно в этот день особенно потому, что я чувствовала своё одиночество. М-ме Мир. с А… Тум. и прочими были на конц[ерте], а мне не сказали, что пойдут, хотя я прежде высказывала желание быть в концерте. «Чёрт с ними, – подумала я и после обеда заговорила с Англич[анином]. Я его спросила о Д.– Ст. Милле. *) Он с большой живостью отозвался на мой вызов говорить. Алхазов вмешался в наш разговор. Я стала им рассказывать, что в библиотеке есть один молодой человек, который со мной заговаривает, что он показал мне в своей книге трактат философа какого-то про любовь и спрашивал моего мнения, что мне доставило много смеха. В этой статье автор говорит, что человек рождён думать, но этого недостаточно для полного развития, нужно испытать страсть, любовь и самолюбие.