Ночь Саммерсенда

Я отталкиваю ее. Отодвигаю ее в сторону. Представляю, что тьма свернулась клубочком внутри меня. Спит, выжидает.

Проходит еще долгое время, прежде чем лес начинает редеть. Более дикие леса уступают место рядам фруктовых садов. Над головой собираются тучи. Гаснет солнечный свет, пока все не становится похожим на пейзаж из грез. Такой, где весь цвет словно выщелочен.

Все пахнет древесным дымом и почвой. Этот запах напоминает мне о костре во время Глубокой Осени. Приближается самый короткий день этого времени года, когда мы проведем фестиваль. В центре деревенской площади будет разожжено яркое пламя. А над ним – безлунное небо. Это настолько отдаленная, невозможная мысль. Что я буду кружить вокруг камней костра. Что Лета будет там, вместе со мной.

Когда в поле зрения появляется деревня, мы сворачиваем с тропинки. К укрытию возле оливковой рощи. Заслоненные завесой из ветвей, мы все слезаем с лошадей. Плотно разросшиеся листья закрывают все, кроме небольшого полукруга неба.

Ариен держит поводья пони Теи, пока та поправляет свою сумку, разглаживает плащ. Из ее заколотых косичек выбился непослушный локон.

– Постой, позволь мне, – Кловер тянется к ней и заправляет его обратно. – Помни, если кто-нибудь спросит, ты провела очень спокойные несколько дней возле Ашенголда, восстанавливала пчелиные ульи.

Тея поднимает лицо к тому месту, где рука Кловер задерживается на ее щеке. Тихо смеясь, она говорит:

– И меня даже ни разу не ужалили.

Кловер застенчиво улыбается, бросая настороженный взгляд на Тею.

– Ты пойдешь со мной на костер Глубокой Осени? Я обещаю, что там будет больше веселья и меньше опасностей, чем в том, что случилось в лесу.

Тея снова смеется, на этот раз громче.

– Ты абсолютно точно не можешь этого обещать. Но, – она замолкает, выражение ее лица становится серьезным, – я бы с удовольствием пошла с тобой на костер.

Мгновение они стоят вместе. Освещаемые солнечным светом, мимолетно пробивающимся сквозь облака. Тея кладет руку на талию Кловер, притягивает ее к себе и целует.

Все замирает. На мгновение темнота ослабляет свою хватку на мне. Я закрываю глаза и вижу бледное золото.

Кловер и Тея расступаются, отступают в тень. Кловер, покраснев, поправляет очки и закусывает губу, чтобы сдержать довольную улыбку. Тея проводит рукой по волосам, проверяя заколки, удерживающие ее косы на месте.

Она плотнее запахивает плащ, затем забирает поводья у Ариена. Начинает вести своего пони в сторону деревни. Добравшись до главной дорожки, оглядывается через плечо и машет нам рукой.

– Удачи!

Мы все молча ждем, пока она не уйдет.

– Нам следует пойти более длинным обходным путем, – говорит Кловер. – Чтобы нас никто не видел.

Ариен улыбается ей, приподняв одну бровь.

– Да, мы бы не хотели быть настолько близко к Тее.

Кловер отмахивается от него.

– Даже не начинай.

Он разводит руками, изображая святую невинность.

– А я ничего и не начинаю!

Она перебрасывает косу через плечо.

– Я думала, что ты, возможно, сочинил что-нибудь поэтическое, о том, как отыскать любовь в самый разгар опасности.

– Прости. Может быть, в следующий раз.

Остаток пути мы едем под оливковыми деревьями, низко склонив головы. Избегая ветвей, нависающих над тропинкой. Листья давят на меня – на мои плечи, мой плащ, мои волосы. Как только мы минуем деревню, возвращаясь на дорогу, которая проведет нас остаток пути через лес, обещанный дождь, наконец, начинает идти. Непрерывно капая с деревьев.

У меня начинает болеть голова. Темная размытая субстанция медленно затмевает мое зрение, пятно за пятном. Пока все не окутано тенями, я пытаюсь не обращать на это внимания, но даже жесткого края рамы, прижатого вплотную к моим ребрам, недостаточно, чтобы «заземлить» меня. К тому времени, как мы добираемся до поместья, я чувствую себя так скованно, что вот-вот сорвусь.

Я проглатываю привкус крови, грязи. Делаю прерывистый вдох, звук напоминает шуршание переплетенных стеблей лоз. Я должен бояться того, как близко я подошел к краю. Вместо этого я приветствую темноту. Я здесь, готов окунуться в нее. В последний раз.

Лейкседж молчалив и неподвижен, когда мы спускаемся по подъездной дорожке. Из трубы поднимается струйка дыма. В переднем окне горит фонарь. Он отбрасывает слабый отблеск света через стекло на листья плюща, обрамляющие оконную раму.

Звук нашего приближения выманивает Флоренс из дома. Она быстро приближается к нам, ее глаза расширяются, когда она замечает мой внешний вид.

– Что случилось? Ты выглядишь ужасно!

Я начинаю спешиваться, я все еще неудобно прижимаю к себе раму. Она хватает меня за руку, пытается помочь мне. Когда она чувствует, как меня лихорадит, она отстраняется. Ее лицо бледнеет от понимания. Ее прищуренные глаза останавливаются на моем горле. Где видна линия новых печатей над воротником зашнурованной рубашки.

– Со мной все в порядке, Флоренс.

Она в ужасе качает головой. Снимает свой плащ и без церемоний набрасывает его мне на плечи. Одной рукой держа меня за руку, она ведет меня в направлении дома.