Ночь Саммерсенда

Элан издает приглушенный крик, затем падает в объятия Роуэна. Я поднимаюсь на ноги, останавливаясь на мгновение, чтобы прислониться к Ариену, пока я борюсь с очередной волной головокружения. Роуэн помогает Элану встать, и я подхожу к ним. Осторожно прикасаюсь к запястью Элана, мои пальцы отмечают его пульс. Он слабо бьется. Его кожа почти прозрачна, угроза размытия и разрушения, которые были раньше, скрыта прямо под поверхностью.

Он смотрит на меня свирепо – даже под бледным страхом, который искажает его черты.

– Я хочу домой, Виолетта.

Меня переполняет та же ярость, которая подстегивает меня всякий раз, когда Ариен в опасности. Элан принадлежит нам. Даже если он когда-то был мертв и был частью деревьев. Я не отправлю его туда обратно, если он не захочет идти.

Я бросаю долгий, тоскливый взгляд на остатки того, что было – на самый краткий миг – моим домом. Теперь здесь только порванные платья и разбитый фарфор, треснувшие камни и расколотое дерево. Лес мстительных богов и разрушенных деревьев, лес, который хочет заявить свои права на Элана. Одной моей силы недостаточно, чтобы сдерживать его вечно.

Я скольжу пальцами вниз, чтобы нежно сжать его руку.

– Я обещала оберегать тебя, – говорю я ему, – и я это сделаю.

Пока мерцают огни светлячков и деревья шепчутся вокруг нас, я вывожу свою семью из леса.

Двадцать четвертая глава. Роуэн

Мы быстро идем через лес, погруженные в тишину. Воздух застилает густой туман. Лета продолжает идти впереди нас, ее взгляд прикован к багряным деревьям. Всякий раз, когда шевелятся ветви, она бросает на них предостерегающий взгляд. Она поднимает одну руку, на ее ладони расцветает вспышка магии. Даже я чувствую их свернувшийся в спираль, неутолимый голод.

Меня одолевают мрачные предчувствия, не все из них мои. Они передаются через связь. От Леты ко мне. Это необоримо. Страх, что все это исчезнет. Что Лета затеряется во тьме своей новой силы. Что Элан снова станет душой, запечатанной внутри дерева.

Все, о чем я могу думать, – это ночь на берегу, когда я смотрел, как он тонет. Лес хочет забрать Элана. Хочет вернуть себе моего брата. Но я не позволю ему забрать его – несмотря ни на что.

Лета оглядывается на меня. В ее глазах беспокойство, но она ободряюще улыбается мне.

– Он будет в безопасности, Роуэн. Я обещаю.

Ариен издает звук яростного согласия.

– Мы не позволим никому навредить тебе, Элан.

Элан молчит, нахмурив брови. Его новые разномастные глаза горят страхом и яростью. Я чувствую, как он напряжен. Каждая его частичка желает остаться здесь.

– А что насчет тебя? – спрашиваю я Лету. – Что ты будешь делать?

Она резко вздыхает, проводит рукой по волосам.

– Я не могу… – Она замолкает, ругаясь себе под нос. – Черт. Черт. Все это так невозможно. Я не могу с ними бороться. Сестры-боги не согласятся ни на что, кроме власти.

Мы идем дальше, наше молчание тяжелее, чем раньше. Я пытаюсь разобраться в странности, ужасе того, что мы только что видели. Безжалостность сестер-богов, на что они готовы пойти ради власти. И Подземный Лорд, в плену где-то в лесу. Ему был вынесен смертный приговор. Его жизнь – цена за свободу Леты.

Долгое время не слышно ни звука, кроме хруста наших ног по опавшим листьям. Затем молчание нарушает Ариен.

– Лета, что это было за слово, которое ты сказала, чтобы остановить Леди Мотылька? – Он пытается повторить его. Этот таинственный приказ, который слетел с ее губ, как проклятие. Но он не может придать форму звуку. – Это было заклинание?

– Ее имя, – говорит Лета. – Ее истинное имя.

Она останавливается так неожиданно, что я чуть не врезаюсь в нее. У ее ног разворачивается каскад вьющихся стеблей. Они выхлестывают воздух, вторя ее беспокойному настроению.

– Я не знаю имен остальных. Но если бы я могла их узнать… – Она качает головой и разочарованно вздыхает. – Мне нужно больше времени.

Ариен кладет руку ей на плечо. Он выглядит так, как будто пытается не заплакать. Его челюсть сжата, в глазах ярость.

– Тогда оставайся. – Он переводит взгляд на каждого из нас поочередно. – Мы отведем Элана домой. И когда все это будет сделано – ты сможешь вернуться.

Лета кусает уголок своих губ. Ее бледные щеки заливает румянец. В уголках ее глаз блестят слезы. Затем она кладет свою руку поверх руки Ариена. Поджав губы, она решительно кивает.

– Я обещаю… я обещаю… что вернусь к вам.

Он не тянет с ответом:

– Я знаю, что так и будет.

Она поворачивается ко мне. Просовывает свою руку в мою. Ее пальцы очень холодные. Полумесяцы грязи отмечаются у нее под ногтями. Но даже в таком состоянии – усталая и измученная – она все еще создание из серебра и огня. С ее кожей, испещренной следами магии, и лесом, тянущимся ветвями к ее огненно-ярким волосам, она так похожа на икону, которую Ариен нарисовал для нашего алтаря. Скорее заклинание, чем девушка.

– Я обещаю, – снова говорит она. И хотя ее голос – всего лишь шепот, ее слова кажутся острыми, как вспышка магии.