Ночь Саммерсенда

Но она поворачивает на противоположную сторону поваленного дерева. Туда, где оказались в ловушке Роуэн с Эланом.

– Нет! – Я резко разворачиваюсь, иду за ней по пятам. Прежде чем я успеваю поймать ее, Фауна встает передо мной. Наши глаза встречаются, и она смотрит на меня с яростной ненавистью.

– Ты не можешь спасти их, – говорит она, выплевывая слова острыми зубами. – Единственный способ тебе остановить это – сдаться.

Ариен рядом со мной, на его запястье нанесен свежий знак, чернила еще не высохли, тени обвились вокруг его растопыренных пальцев. Его магия проносится по спирали в воздухе и захватывает Леди Фауну. Нити плотно обвиваются вокруг ее лодыжек и запястий, заставляя ее замолчать, прежде чем она сможет подойти ближе.

Он бросает взгляд в мою сторону, указывая подбородком на поваленное дерево.

– Помоги им, Лета.

Я протискиваюсь мимо Фауны, пока она борется с тенями Ариена, опускаюсь на колени рядом с сердцедревом. Мои пальцы впиваются в землю. Зажмурившись, я использую свою магию. Я взываю к лесу.

Раздается свистящий шепот, похожий на голос у моего уха. Сила в моих венах делает резкий толчок, и из-под дерева спиралью поднимается каскад виноградных лоз. С отвратительным треском ломающихся костей часть упавшего ствола, наконец, отрывается, оставляя за собой зазубренный край пропитанной соком древесины.

Я вижу Элана, скорчившегося среди обломков камней, которые когда-то были моим кухонным очагом. Роуэн стоит перед ним с ножом в руке, обнаженным лезвием и закатанными рукавами. Под его кожей потемневшие остатки магии, которая отравляла его, извиваются дикими, расползающимися линиями.

Он смотрит на меня, и это похоже на ту первую ночь, когда я увидела, как он изменился, когда он отдал свою кровь проклятому берегу озера. Со шрамов на его запястьях капает почерневшая вода. Его пальцы скручиваются, загибаясь, как когти. Багровый цвет окрашивает уголки его глаз, а рот открывается в рычании, обнажая острые зубы.

Мотылек издает холодный, злобный смех.

– Посмотри на себя. Мальчишка-монстр. Ты не спасешь своего брата. Он умер тогда, и он умрет сейчас.

– Нет, – огрызается Роуэн. – Он не умрет.

Ледяной поток силы пронзает меня, когда я вызываю виноградные лозы и кустарники из земли, создавая барьер вокруг Мотылька.

Шипы перемежаются с кусочками костей, бледными обломками дерева, зазубренными листьями, острыми, как лезвия.

Она колеблется, останавливаясь как раз перед тем, как ее пронзают безжалостные шипы. Ее кулаки сжимаются. Дрожа от безудержной ярости, она смотрит на меня. Затем, не торопясь, она поднимает руку. Сгибает пальцы. Призрачные души клубятся вокруг нее. Я с ужасом наблюдаю, как ее глаза сверкают золотом, рот открывается, и с глухим шипением она пожирает их.

Их сила наполняет ее ужасной яркостью, сияющей на ее коже, как посеребренная луна. Воздух вокруг нее мерцает. Ее рука взмахивает, виноградные лозы, которые я вырастила, растворяются, и она устремляется ко мне, несомая облаком бледных мотыльков.

Их крылья острые, как бритва, как крошечные осколки стекла. Я вскрикиваю, когда они царапают мои щеки, предплечья. Все погружается во тьму, когда Ариен набрасывает на нас обоих мой плащ. Он прижимает меня к себе в приглушенной темноте, мотыльки яростно бьются о ткань.

Отчаявшись, я делаю вдох и выкрикиваю окутанную тенью команду:

– Чшма. Прекрати!

Мотыльки растворяются, испаряясь в облаке безвредного тумана. Я отбрасываю плащ и быстро подхожу к тому месту, где Леди Мотылек упала на колени. Холодно улыбаясь мне, она разводит руки в знак капитуляции.

– Это нехорошо, Виолетта. У тебя есть мое имя, но как насчет остальных?

Новый прилив страха захлестывает меня. Дрожа, в отчаянии, я наблюдаю, как Леди Сова подтягивает к себе оставшиеся души. Свет мерцает в ее прищуренных глазах, и ее зубы щелкают, когда она поглощает их. Она опускается на корточки и упирается руками в землю.

Под ее прижатыми ладонями земля начинает дрожать. Трещина открывается, расширяясь, и я отступаю назад, хватаясь за Ариена, пока мы пытаемся сохранить равновесие.

Он протискивается мимо меня, бросается к Роуэну и Элану. Его тени сплетаются вместе, образуя стену, за которой они могут укрыться.

Леди Фауна, теперь освобожденная от цепких теней, бросается на Ариена. Она царапает его магию своими когтями, пытаясь пробиться сквозь нее. Ариен отталкивает ее, но он ей не ровня. Тени начинают растворяться быстрее, чем он успевает их сформировать.

Сила освещает мои руки, когда я перевожу взгляд с Фауны на Сову и Мотылька. Я могу бороться с ними, но что мне действительно нужно, так это заставить их уйти.

– Чшма, – взываю я снова. – Я сказала, прекрати. Ты не позволишь, чтобы нам причинили вред. Никто. Особенно твои сестры.

Она скалит на меня зубы, рычит, но не в силах сопротивляться. Она поворачивается к своим сестрам, захваченная силой моего принуждения. Она свирепа, усиленная мощью, которую она украла у душ. Облако крыльев окутывает трех сестер, и пронзительный, оглушительный крик гнева наполняет воздух.

В тумане льда, тумана и перьев сестры исчезают.