Ночь шинигами

Я ожидала услышать деревенский шум: уличную болтовню, крики торговцев и скрип открываемых дверей. Но до ушей доносился лишь свист ветра, гуляющего по пустынному ландшафту. Сквозь оконные стекла мерцали огни, но внутри ничего не шевелилось, словно мы очутились в жуткой тишине Иокогамы в час духов.

– Что-то не так, – прошептала я.

Нивен кивнул и поднял голову к полуденному солнцу, которое проглядывало сквозь серые тучи.

– Сейчас не омагатоки. Почему ничего не слышно?

Хиро в ответ только нахмурился.

– Может, у этой деревни особые традиции? – спросила я. – Например, жители на зиму впадают в спячку?

– В Ширакава-го нет ничего особенного, кроме снежных завалов, – покачал головой Хиро.

Я плотнее завернулась в пальто. Тяжесть ножей в карманах меня успокаивала.

– Идем.

Дорога из замерзшей грязи привела к первым домам, наполовину погребенным под снегом. В верхних окнах горел свет, вековые сосны отбрасывали тени на крыши.

– Рэн, – прошептал Нивен, дергая меня за рукав.

Он кивнул на двор. Там на четвереньках неподвижно стояла женщина в голубом пальто. Я стала пробираться через сугробы, махнув Нивену следовать за мной, и на безопасном расстоянии от незнакомки опустилась на колени.

– Здравствуйте, – поздоровалась я по-японски.

Глаза женщины были закрыты, на ресницах дрожали снежинки, губы приобрели мертвенно-лиловый оттенок. Она так и стояла скрюченная в три погибели, впиваясь пальцами в снег. Ее грудь не шевелилась от дыхания, из носа и рта не вырывались облачка пара. Я подошла ближе и снова опустилась на колени, чтобы рассмотреть ее. Кожа женщины блестела, словно покрытая тонким слоем стекла, а цвет лица был до жути идеальным. Она больше походила на раскрашенную вручную куклу, чем на человека. Неужели это дело рук Юки-онна?

– Вы нас слышите? – окликнул Нивен.

Ветер унес слова вдаль, оставив без ответа.

– Рэн, это…

– Рэн! Нивен! – донесся голос Хиро. – Вам лучше вернуться!

Я бросила последний взгляд на женщину, пересекла двор, перепрыгнула через невысокий забор и завернула за угол на дорогу. Там я резко вдохнула, застыв в нескольких шагах от Хиро.

Все жители деревни были заморожены.

Селяне замерли на порогах своих домов, держа дверные ручки. Дети, со смехом катающиеся по обледенелым дорожкам, замерзли на четвереньках. Мужчины застыли на полпути домой, устремив глаза в белое небо. Мы нашли не Ширакава-го, а неподвижную диораму ее прежней жизни.

Ресницы щекотали снежинки, и я подняла взгляд к небу. Снег еще падал, и поэтому мороз не должен был усиливаться. Высокие вечнозеленые деревья завораживающе покачивались на ветру, что дул с горного перевала.

Я подошла к юноше, который тащил за собой санки с завернутыми пакетами. Его кожу покрывала та же прозрачная глазурь, как и у женщины во дворе, но открытые глаза смотрели прямо вперед. Радужная оболочка была белее зимнего озера за деревьями, а зрачки прятались под толстым слоем льда. Внутри распахнутого рта крошечные сосульки слюны свисали вниз, будто второй ряд неровных зубов.

Несчастный был в точности как старик из легенды о Юки-онна. Я оглянулась через плечо на Хиро и поняла, что он подумал о том же. Нивен помахал рукой перед лицом юноши.

– Эй? – Брат повернулся ко мне. – Как думаешь, их можно разморозить?

– Не знаю, Нивен, – ответила я, хотя отлично понимала, что правильный ответ «нет». Особенно если Юки-онна уже закусила их внутренностями. Но зачем отбирать надежду?

Юноша не откликнулся, и брат потянулся к его плечу.

– Нивен, не надо…

Но он успел вежливо потрясти незнакомца.

По тихой улице разнесся громкий треск, словно удар топора разбил озерный лед. Рука юноши отделилась от плеча, ударилась о землю и разлетелась на тысячи осколков.

Нивен заорал, упал и отполз подальше. Звук его голоса эхом разнесся по долине.

– Нет, нет, нет! Я не хотел, я не думал…

Брат продолжал в панике бормотать чушь, а я не могла оторвать взгляд от однорукого юноши и осколков кости и плоти, разбросанных по белому снежному ковру. Картинка была столь четкой, что мой мозг не воспринимал ее как реальность. Я могла сосредоточиться только на остроте каждого осколка, не в силах дышать и ощущая странное тепло вопреки холоду.

Я упала на колени, взяла кусок руки и покрутила в пальцах. Острые края кололись, обдавая холодом.

Меня накрыла тень. Я подняла глаза на Хиро.

– По крайней мере, не надо гадать, та ли это деревня, – мрачно заметил он.

Я кивнула, уронив ледяной осколок, который тихо покатился по земле.

– Поэтому Идзанами нас и отправила. Она сказала, ёкай из списка забрали слишком много душ.

Во мне распахнулась пустота, которая все ширилась, пока я смотрела на осколки плоти и костей. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь сочувствовать смертным так, как Нивен, но определенно нельзя уничтожать сразу столько жизней, отнимать все у целого селения.

Нивен всхлипнул, будто пытался сдержать рвотный позыв. Я обернулась. Брат прислонился к дереву, обхватив себя руками.

– Не расстраивайся. – Я отвела сосновые ветки, чтобы те не мешали присесть рядом. – Он и так был мертв.

Нивен сглотнул и поднял на меня болезненно-зеленые глаза.

– Я… Я не…