Ночь, сон, смерть и звезды

– Мама, постарайся понять: это не фотография конкретного человека. Это композиция. Исследование контрастов – свет и тьма, массивы черноты с почти полным отсутствием цвета, туман. Бледный профиль женщины дублирует силуэт месяца, едва заметного из-за облаков. Крошечная табличка на могиле посверкивает, как кусочек меди. То есть здесь все же присутствует цвет, хотя фотография кажется черно-белой. Но заметно это не сразу, надо приглядеться. Несмотря на траурность момента, она по-своему прекрасна. Хотя, соглашусь, наверно, ему не стоило снимать украдкой. Похоже, он это делал с помощью объектива для фотоувеличения.

– Мы можем его попросить убрать ее? Пожалуйста!

– Ну… попробуй.

– А ты?

– Я… я… мама, я не могу. Это было бы неправильно. Хьюго Мартинес серьезный художник, и я против цензуры. Фотография «вдовы», а не тебя.

– Но эта «вдова» – я!

– Нет. Женская фигура в его композиции уже не ты.

– Но люди так не думают. На фотографии я, Джессалин Маккларен… скорбящая по мужу… и ты это прекрасно видишь.

– Нет, мама. Ты отвернула лицо. У скорбящей нет лица. Когда мы находимся в публичном месте, мы себе уже не принадлежим. Ты не можешь рассчитывать на приватность, когда ты на общем кладбище.

– Но я же знаю, что это я. Мое пальто, моя нога, забрызганная грязью. Он смеется надо мной?

– Конечно нет. Никто, мама, над тобой не смеется. Он создал произведение искусства, которое переживет вас обоих. Вот что мы видим.

Вирджил заговорил с такой страстью, что Джессалин наконец умолкла. Она чувствовала себя глупой, ничтожной и… брошенной.

– Может, это и прекрасно, но так больно.

Вирджила ждал еще один сюрприз: изумрудное тряпично-перьевое яйцо Амоса Кезиахайи, которое приобрела мать.

Он проводил ее домой, так как не хотел оставлять одну в расстроенных чувствах. И вот она вынула из холщовой сумки нечто необычное, чтобы показать ему. Крутя яйцо в руках, он радостно смеялся, но при этом почувствовал легкий укол.

– Мама, почему ты это купила?

– Сама не знаю. Привлекло мое внимание. Оно мне показалось… необычным.

– Так и есть. Работы Кезиахайи все необычные.

– Ты с ним знаком?

Вирджил задумался.

– Нет. Хотя он живет в фермерском доме на Медвежьей горе.

Его отрешенность была для матери загадкой.

– Он одиночка из Нигерии или у него есть друзья?

– Не знаю. Я правда ничего о нем не знаю.

И тут сработал материнский инстинкт:

– Ты не хочешь пригласить его к нам на ужин? Я буду рада.

Вирджил вздрогнул и поглядел на нее испуганно:

– Х-хорошо. Может быть. Как-нибудь.

– Скажешь мне тогда.

Джессалин пристроила яйцо на стуле в гостиной, на подушечке, и с комнатой что-то произошло. Как будто случился маленький взрыв.

Дорогой Хьюго

9 июня 2011

Дорогой Хьюго,

Вы меня, скорее всего, не помните. Я «вдова» на вашей фотографии.

Поначалу я испытала шок, увидев ее в публичном месте, к такому я была не готова. К выпачканному грязью пальто, к согбенной, словно надломленной, спине.

Но потом я поняла, что грязь делает эту фотографию необычной и прекрасной. Такой «запятнанный» траур. Вдова погружена в себя. Она глядит себе под ноги, не подозревая о стоящем где-то сзади живом человеке с камерой.

Вы были ко мне очень добры, когда я нуждалась в помощи.

Если вначале я на вас рассердилась, то сейчас я смотрю на это по-другому.

Мой сын художник, это он мне объяснил всю красоту вашей работы.

Вы принесли покой в мою жизнь. Сама не знаю почему. Вдова захотела жить, носить все время траур недостаточно.

Ваш друг,

Джессалин.

IV. Звезды Июнь – декабрь 2011

Враги

– Лоренка! Присядь здесь!

То есть рядом с папой.

Ее любимым фильмом на все времена был «Паттон».

Впервые она его увидела лет в десять-одиннадцать в телевизионной комнатке в подвале их дома.

Папа сказал: «Дети, посмотрите классный фильм. Отличная актерская работа Джорджа Скотта».

Сидя рядом с папой, Лорен смотрела это кино как завороженная. Кто сидел по другую сторону – может, Беверли, может, Том, – она не запомнила. Размытое пятно. Наверное, хотелось думать, что они с отцом наедине. Хоть раз в жизни без большой компании.

Пять детей в семье – это чересчур. Спросите хоть у кого, кто побывал в такой ситуации.

Идеальное число? По мнению Лорен, один ребенок.

Но тогда возникает вопрос: кто именно?