Ветровка Уайти ему впору, разве что рукава коротковаты.
Уайти не любил ничего выбрасывать. Старые, протертые на локтях свитеры, рубашки с потерянными пуговицами. Эту ветровку Том обнаружил в кладовке, за другими вещами. Если бы Джессалин сейчас ее увидела, она бы расплакалась:
По ящику, висящему над стойкой, передают местные новости. Уличная уголовка, подозреваются чернокожие. Другое дело – преступления в сфере бизнеса, там и аресты проходят по-другому.
На экране улыбающийся напомаженный ротик, эффектные блондинистые волосы. Могла бы быть младшей сестрой Тани Гейлин. Читает сводку погоды.
Как странно стоять у стойки, когда ничего не подозревающий Глисон находится от тебя в нескольких шагах.
Том в его сторону вообще не смотрит. Лишь опознал – и все. Боковым зрением держит его под прицелом.
Который месяц за ними следит. Даже если бы чертова тяжба (когда-нибудь) закончилась в его пользу, Том не собирался дать так просто уйти этой парочке, отправившей его отца на тот свет.
Разве что их признают виновными и приговорят к срокам, но шансы нулевые.
Он выпил несколько кружек пива. Сходил в туалет. И вернулся в свой внедорожник, где бита лежала наготове.
Уайти ждет. Вот у кого времени хоть отбавляй.
Когда дело только открыли с подачи Бада Хоули, начальник отделения полиции в ранге капитана перевел обвиняемых на «канцелярскую работу». Хотя обвинения истца были сразу отвергнуты, ответчик сделал такой вот примирительный жест.
СМИ, освещавшие «дело Маккларена», подавали это так:
Анекдот. Скверный анекдот. Каждый раз, когда Том спрашивал у Бада Хоули, а позже у Арни Эделстайна о положении дел, ответ он получал стандартный:
До октября 2010 года Глисона не раз обвиняли в «избыточном применении силы», против него подавали жалобы граждане, в том числе (предполагаемые) проститутки/наркоманы, которых он подвергал сексуальному насилию и угрозам. Несколько раз его не повышали по службе. И тем не менее после шести месяцев канцелярской работы его восстановили в качестве копа «при исполнении».
Глисон в этом году получил прибавку 12 000 долларов, и его годовая зарплата, не считая переработки, выросла до 82 000.
Шульцу, который старше Глисона на несколько лет, позволили выйти на пенсию в связи с потерей трудоспособности. В его послужном списке, как и у Глисона, были жалобы от граждан, и его, как и Глисона, неоднократно не повышали по службе.
Глисону тридцать шесть, Шульцу сорок один.
Том знал, где живет Глисон. Он уже не раз «провожал» его до дому и проезжал мимо дуплекса с черепичной крышей на Девятой улице.
Не уверен, что Глисон женат. Иногда в дуплексе мелькала женщина, но не в последнее время. Мусорные баки у дороги, позже перевернутые. Вопросов соседям Том не задавал из опасения, что его смогут опознать, после того как он проломит череп Глисону.
О Шульце он почти ничего не знал.
Когда оба оказывались в баре, они не общались. (Том про себя это отметил.) Вероятно, надоели друг другу. Какие у копов общие воспоминания? Кого вместе арестовывали, заковывали в наручники, били, тыкали электрошокерами, доводили до смерти.
А может, ни о чем не вспоминают. Может, в их жизни все сразу смывается, как кровь или рвота на стене из шланга с водой.
Не помнит пожилого седого мужчину, Джона Эрла Маккларена, которого они избили на обочине автострады Хенникотт, что послужило причиной его смерти больше года назад?
Несколько кружек пива – и на выход. Купюры на стойку бара. Ни одного взгляда в его сторону. В ящике показывают дымящиеся руины в Кабуле, очередной «террорист-смертник».
Сегодня или в другой день. Спешить некуда. Главное, не совершить ошибки. Когда убивают копа, особенно с таким послужным списком, как у Глисона, первая реакция – это как-то связано с его профессиональной деятельностью. Но Том постарается отвести от себя все подозрения.
Он это сделает ради Уайти.