Ночь, сон, смерть и звезды

В уголке сознания что-то свербит. Она оставила темную пещеру, где ее поджидал Уайти. Опять не сложилось.

Половину лица закрывают темные очки, которые Хьюго на нее водрузил, чтобы защитить глаза от слепящего солнечного света.

Они спускаются по петляющей ухабистой дороге с буйно цветущего холма.

Хьюго посмеивается: конечно, он ее не бросил, просто решал логистические вопросы. И еще сделал на улице несколько быстрых кадров. Такси привозит их в аэропорт, находящийся на несколько сот футов ниже, чем Кито, и мигрень начинает чудесным образом отпускать.

Уже нет такой тошноты. Хьюго призывает ее попить бутилированную воду размеренными глотками.

Маленький самолет петляет по взлетной дорожке, как испуганная ржанка. Самолет с ужасным грохотом взлетает, одно крыло ниже другого, но через несколько минут они все с тем же грохотом выравниваются, и вот уже по проходу зашустрили стюардессы с бесстрашными улыбками. А чудеса продолжаются: давление в салоне позволяет Джессалин снова начать нормально дышать. Завязанные узлом кровеносные сосуды мозга понемногу развязываются.

Самолет вздрагивает… кто-то вскрикнул от испуга, кого-то это позабавило, пассажиры оживились.

Они летят на запад, в прибрежный городок Гуаякиль. Короткий перелет, через час ее мигрень совсем проходит. В прибрежном городке она уже способна идти по залитой солнцем пристани, опираясь на локоть партнера. Пальмы, пунцовая и лиловая бугенвиллея. Рай! Удивительно, но она страшно проголодалась.

Хьюго вздохнул с облегчением – ее так быстро отпустило. Он то и дело останавливается, чтобы поцеловать ее веки, волосы.

Я так за тебя волновался, дорогая! До дрожи.

Джессалин видит в нем мужа и отца: защитника. Впервые она от него такое слышит – волновался до дрожи.

Головокружение от любви. Она обвивает его руками, в публичном месте. Целует в губы, в дурацкие усы. Он даже опешил, улыбается. Она тянется к мужчине, который ее привез в жуткое горное место, но сам же и спас.

– Дорогая, выходи за меня. Прямо сегодня!

Он уже не первый раз делает ей такое предложение. И до сих пор Джессалин не знала, что ему на это ответить.

Я ведь замужем. Неужели ты не понял…

Но сегодня все по-другому. Они хохочут за ланчем прямо на пристани. У обоих сосет под ложечкой. Кажется, еще никогда Джессалин не была такой голодной.

В ожидании еды рвут корочки черного хлеба.

У нее само вырывается: ну конечно я выйду за тебя!

Все так неожиданно. Хотя почему – неожиданно? Все подготовлено с особой тщательностью, с какой обрабатывают маленький сад. Прополка, посадка, полив.

– Но ты меня любишь? – спрашивает он ее задумчиво.

– Конечно люблю.

Ошеломленный Хьюго подергивает усы.

– Ох, Джессалин. Твоя семья не одобрит. Сначала тебе следует с ними посоветоваться, дорогая.

– Ну нет. – Она с вызовом хохочет. – С кем мне точно лучше не советоваться, так это с ними.

Полбокала вина ударили ей в голову. Все-таки мозг не отказал. Какие бы слова она сейчас ни говорила взирающему на нее с обожанием мужчине, они чудесным образом попадают в точку.

Хьюго Мартинес стал для нее дорогим человеком. Порой ей кажется, что она знает его сто лет. И все это время он ее ждал.

В перспективе, о которой ей не хочется думать, Хьюго заболеет и окажется в больнице. И она должна быть рядом, его жена.

Бывает так, что если ты не супруга и не родственница, если нет законного документа, определяющего отношения с тяжелобольным человеком, то тебя к нему не пустят, хотя больше у него никого нет.

Даже сейчас, сидя в залитом солнцем ресторане на пристани, она вспоминает Уайти, оказавшегося в больничной палате, – белые стены, белые простыни, закрытая дверь, ночь, и никого рядом, чтобы его поддержать.

Это не повторится. Ее муж не умрет в одиночестве, она будет держать его за руку до последней минуты.

Поначалу без особой веры в успех Хьюго наводит справку в американском консульстве на авеню Родригес-Бонин неподалеку от их отеля. Консульство расположено в красивом колониальном особняке из старого кирпича в глубине ландшафтного парка, обнесенного почти двухметровым чугунным забором. Широкие дорожки обсажены королевскими пальмами и бугенвиллеей. Роскошный розарий. Домики с лепниной и оранжевыми черепичными крышами. Богатые автомобили, припаркованные на обочине у всех на виду. Богатый район Гуаякиля, где все напоминает рекламу в глянцевом журнале.

Не в его вкусе. Не то место, которое хочется фотографировать. Но сюда Хьюго привела мысль о бракосочетании.

(А сколько раз он уже был женат? Насколько ей известно, один уж точно, но, скорее, два. Или больше? Она не спрашивала, а он не говорил.)

Все, что вам нужно, – это американские паспорта, извещает их на стойке регистрации улыбающаяся молодая женщина. Время ожидания – двадцать четыре часа.