Ночь, сон, смерть и звезды

И вот спустя сутки Джессалин и Хьюго возвращаются, чтобы их расписал помощник главы миссии в своем ярко освещенном офисе. Джессалин Сьюэлл Маккларен, берешь ли ты Хьюго Винсента Мартинеса в законные мужья?.. А ты, Хьюго Винсент Мартинес, берешь ли ты в жены… Сцена настолько необычная, среднезападный выговор помощника консула преисполнен такого энтузиазма, красные полосы американского флага до того яркие, а крики тропических птиц (попугаев?) за окном так сладки для ушей, что Джессалин приходится себя убеждать: Это не плод моего воображения! Все происходит в реальности.

Как со второй – или третьей? – маммографией. Задержать дыхание, не дышать. А теперь расслабьтесь.

Снова дышит. Они надевают кольца друг другу на пальцы (сегодня купленные, парные, серебряные, достаточно простые), после чего счастливый Хьюго наклоняется, чтобы поцеловать ее в губы.

(Старые кольца Джессалин переместила на пальцы правой руки. Практично, прагматично, акт предательства? Как бы то ни было, дело сделано.)

Дон Бэнквелл, помощник консула США в Гуаякиле, оказался человеком на редкость обаятельным. Именно он облечен полномочиями совершать бракосочетания американских граждан, а также оказывать им другие юридические услуги за рубежом. Ему это явно нравится, в чем нет ничего удивительного: куда как приятно проделывать такую работу в солнечной резиденции на авеню Родригес-Бонин, вдали от январского Среднего Запада, где завывает холодный ветер. Вряд ли он когда-нибудь станет послом или даже генеральным консулом, скорее всего, так и останется первым помощником и однажды (возможно) переберется в большую столицу вроде Парижа, Лондона или Рима, если приглянется начальству в Госдепартаменте и получит хвалебные отзывы от американцев-путешественников – порой это влиятельные люди, имеющие друзей наверху, и они могут порадеть за дона Бэнквелла. Неудивительно, что Бэнквелл старается польстить гостям и представляет им свою ассистентку, ослепительно-красивую молодую эквадорку, готовящую брачные документы и выступающую свидетельницей их бракосочетания.

– Как часто американцы сочетаются браком в вашем консульстве?

– Не часто, – признается дон Бэнквелл, – но да, бывает. Порой у путешествующих американцев возникает сильное желание пожениться. Особенно в тропических местах. Приближаясь к экватору, мы чувствуем, как все начинает терять очертания реальности. Хотя сам экватор, в общем-то, не существует, это скорее ощущение. Вы начинаете думать: может, нет ничего реального. А вот брак – другое дело, многим людям он кажется чем-то реальным, постоянным. – Так их просвещает сотрудник консульской миссии, говорящий с ярко выраженным акцентом Среднего Запада.

Он определенно произвел на Джессалин и Хьюго впечатление. Многим людям брак кажется чем-то реальным, постоянным. Ну да. Само собой.

Все когда-нибудь заканчивается, растворяется в потоке жизни. Муж и жена исчезнут, но их брак навсегда сохранится как исторический документ.

Вот так сюрприз! В консульстве, на стене приемной, висят копии фотографий Хьюго, сделанные несколько лет назад в тропических лесах Амазонки и позже представленные на выставке, вместе с другими фотографиями Амазонки, в Музее Уитни, Нью-Йорк, 1989. Хьюго с удивлением узнает свои работы в рамках, а помощник консула и вовсе ошеломлен.

– Фотограф Мартинес – это вы?

Он спешно зовет сотрудников. Как жаль, что самого консула сейчас нет на месте! Сколько лет они все восхищаются этими фотографиями, и вот перед ними стоит усатый красавец-фотограф, в белом пиджаке в рубчик, полосатой голубой рубашке, мятых брюках и сандалиях на босу ногу, улыбается и принимает комплименты то ли как король, то ли как жених.

Помощник консула радушно приглашает новобрачных вместе с великолепной Маргаритой на шампанское в открытый ресторан за углом.

– Не каждый день я регистрирую брак знаменитого художника с несравненной сеньорой, – торжественно произносит он.

Маргарита пристально посматривает на помощника консула, словно побаиваясь, что американский дипломат, уже в возрасте, набравший лишний вес и, похоже, безнадежно в нее влюбленный, впал в неадекватное состояние.

Подняты бокалы. Второй тост!

Джессалин, еще до всякого шампанского, испытывала легкое головокружение.

Если сейчас зажмурится и снова откроет глаза, поймет ли, где она?

Ах, Уайти! Это ты меня сюда отправил?

Она во все глаза смотрит на (нового) мужа: пиджак в рубчик, ворот полосатой рубашки расстегнут. Стильный, красивый. Немного постаревшая кинозвезда? Нет, скорее, художник мирового значения. Лицо теплого кофейного оттенка светится от удовольствия, темные глаза горят. В минуты возбуждения он привык дергать себя за усы. Жена (со временем) постарается избавить его от вредной привычки, но не сейчас.

Она его осчастливила, не так ли? Может, и он сделает ее счастливой в ответ.