Ночь сурка

— Привет, мальчики! — сказал он бодро. — Что новенького? Кого еще… так сказать? Все в курсе, что завтра мне стукнет… энное количество прожитых лет? За которые не стыдно. Гулянка, надеюсь, намечается? И чтоб фейерверк. Хочу фейерверк! И гуся с черносливом, слышишь, Лиза? И твою вишневую наливочку. Я сказал позвать Марго! Лиза!

Какое-то нездоровое и лихорадочное ерничанье было в его быстрой речи, в странном веселье, показавшемся им наигранным, в непомерном аппетите, с которым он, почти не жуя, глотал куски мяса. В том, как он задыхался, запрокидывая голову и хватаясь за грудь. Федор вспомнил, как представил себе Рубана лезущим в окно…

— Леонард Константинович, — начал он, кашлянув. Дядя Паша нырнул ему за спину, и Федор слышал сзади его тяжелое дыхание. — Понимаете…

Он запнулся. Рубан взглянул на него неожиданно трезво и спросил:

— Что-то случилось, Федя?

Федор молчал, мучительно пытаясь сообразить, как сказать ему о Марго.

— Кто? — устало спросил Рубан. — Ну?

И видя, что Федор медлит, спросил:

— Это… Марго?

— Да, Леонард Константинович, это Марго.

— Как ее? — Он тяжело откинулся на спинку дивана.

— Шарфом.

— Шарфом… — повторил Рубан. — Ее тоже. Там же?

Федор кивнул.

Рубан встал с дивана, тяжело оперся руками на хрупкий секретер, закрыл глаза. Постоял так с минуту и вдруг стал заваливаться на бок, цепляясь пальцами за край секретера. Лицо его мгновенно посерело и заострилось. Федор бросился к скульптору, схватил за плечи, но не сумел удержать, и Рубан тяжело осел на пол. Лиза охнула и заплакала…

…Федор стоял на коленях перед Рубаном, пытаясь нащупать на его шее сонную артерию, все еще надеясь.

— Ну что, Федя? — повторял дядя Паша. — Как он?

— Плохо. Помогите положить его на диван и позовите Саломею Филипповну. Надо бы в спальню, там теплее…

…Саломея Филипповна прибыла через час. Топая, прошла в мастерскую, закрыла за собой дверь. Обитатели Гнезда сгрудились в коридоре. Женщины и Дим плакали. Осунувшийся Миша стоял поодаль, ни на кого не глядя, грыз ногти. Иван все еще с камерой через плечо — не догадался снять, так и таскал с собой. Неподвижный Артур, похожий на робота, сходство с роботом усиливали посверкивающие линзы очков в тонкой золотой оправе. Время от времени он, словно оживая, потирал руки, что выдавало волнение.

Саломея Филипповна вышла минут через тридцать. Не глядя на них, не произнеся ни слова, пошла к выходу. Они вздрогнули от звука захлопнувшейся входной двери и шороха ледяного сквознячка, пронесшегося по Гнезду. Это прозвучало приговором. Дим вдруг рванулся в мастерскую.

Переглянувшись, они разбрелись по своим норам. В мастерской с Рубаном оставались Федор, дядя Паша и взахлеб рыдающий Дим. Они сгрудились у дивана, на котором неподвижно лежал Мэтр. Он так и не пришел в себя…

…Мобильного телефона Марго не нашли, хотя обыскали спальню, где она ночевала две последние ночи…

Глава 15 Снег. Безнадежность. Тоска

— Бедный Рубан! С ним уйдет целая эпоха… Таких больше нет.

Голос Ивана дрогнул. Как натуру эмоциональную, его тянуло на разговоры, ему хотелось выкричаться. Он сидел в кресле, Федор дремал на кровати, чувствуя себя выжатым как лимон. Он взял тайм-аут перед визитом к Саломее Филипповне. После бурной ночи…

— Неужели ты ничего не заметил? Ты же профи! — сказал Иван, не дождавшись реакции Федора. — Неужели они все такие замечательные актеры? Хоть что-то? Федя! Я… я не могу поверить! Это же… сюр! Абсурд! Какого хрена! Неужели ничего?

— Заметил, конечно, — сказал Федор, не открывая глаз. — Гений всех провоцировал. Адвокат рвался в лидеры, он очень уверен в себе. Актриса растерялась и скрыла растерянность за бурными рыданиями, а потом и вовсе сбежала. Дима убийство Марго не задело, но вот когда его ткнули носом в возможный мотив — наследство, он взорвался. Это вывело его из спячки, и он бросился на Мишу. Наташа-Барби единственная, кто была спокойна. Как слон. Как-то так.

— Как йог, — поправил Иван. — У них не нервы, а канаты. А почему адвокат рвался в лидеры? Кто он вообще такой? Он здесь никто.

— Ты имеешь в виду, есть и повыше рангом?

— Вот именно. Мишка, конечно, мразь, но не убийца. То есть Марго вряд ли он. Зою… не знаю. А Марго… зачем? Чего не поделили? Слишком лезет на рожон, а убийцы сидят тихо.

— И кто же убийца, по-твоему?

— Убийца или убийцы? — с нажимом произнес Иван. — Сколько их?

— Не знаю. Не забывай про журналиста.

— Помню. А зачем он обставил опять все, как при убийстве Зои? Шарф, подсвечник, усадил в кресло вместо куклы… что за дурацкие игры? Босая, без туфель… — Иван передернул плечами. — Он что, маньяк? Псих? Зачем убийца номер два повторил убийцу номер один? Как это называется… имитатор? Он же рисковал! Его могли застукать. Какого хрена? А как он проник в… ту комнату?

— Убийца номер два… если их двое, — заметил Федор. — Дядя Паша называет ее «ледник». Пока неизвестно. Возможно, стащил ключ или через окно.

Иван потер затылок.

— Уму непостижимо! Стащил ключ или через окно… Оно и сейчас открыто?