Ночь ведьмы. Книга первая

Я всхлипываю и сквозь кляп умоляю его остановиться, но мой голос звучит приглушенно, как бессвязный бред, перед глазами все плывет и мерцает, как море боли, и я в нем ничто, мне ничего не остается, как терпеть.

Дитер выжидает. Кочерга с клеймом наклоняется, как и его голова, когда он разглядывает меня, хмурясь.

– О милая сестренка, ты оплакиваешь его, не так ли? Капитана-предателя. – Он цокает языком и демонстрирует мне клеймо. – Но, видишь ли, ты больше не принадлежишь ему. Ты не принадлежишь маме. Ты моя. И когда ты завтра сгоришь, эти отметины позаботятся, чтобы каждая капля дикой магии, порожденной твоей смертью, попала в меня. Барьер падет… – он щелкает пальцами, – просто. Вот. Так.

Он прижимает клеймо к моей ключице.

Я теряю сознание. Темнота утягивает меня на дно, все ниже и ниже, и я вижу там Хольду, вижу, как она зовет меня, но ее голос беззвучен, так же нем, как и я…

За ней я вижу Начальное Древо.

Я вижу, что лесные жители собрались вокруг него, выстроившись в оборонительную линию, подняв руки, чтобы встретить врага, которого я не могу разглядеть, – они плетут заклинания вокруг Древа. Создают барьер, Источник, это создание Источника…

Волна магии проносится по мне, и я прихожу в себя, когда Дитер прижимает руку к моей груди, снова исцеляя меня.

Я качаю головой, это все, что я могу сделать: тряхнуть головой и застонать, когда он поднимает клеймо и вертит его рядом.

Его взгляд скользит по зловещему железному символу в виде буквы «D», прежде чем опуститься на мою зажившую кожу, на дырку в моем платье.

Он снова прижимает клеймо к моему животу. Держит его. Держит, пока я корчусь и кричу.

Я теряю сознание.

Лесной народ окружает Начальное Древо.

«Вот, что я хотела тебе поведать, Фрици». – Голос Хольды звучит по-другому. Он более звонкий, менее сдержанный, и в этом пограничном пространстве между забвением и болью, должно быть, сквозь слои ее магической секретности наконец-то прорывается правда, так как здесь другие богини не могут увидеть то, что она мне показывает.

«Лесной народ защищает Начальное Древо, – говорит она, – но оно не всегда было источником магии. Раньше магия была дикой. Раньше она текла свободно».

Она показывает мне мир, огромный мир ведьм, творящих заклинания, и их воинов, охраняющих их, и ни одно из созданных ими заклинаний не следует нашим законам.

«Но угрозы над нашим народом нависали всегда. Охотники стали лишь новой их разновидностью. Те, кто был до них, римляне, почти уничтожили нас. Поэтому мы с сестрами собрали столько дикой магии, сколько смогли, и заключили ее в Начальное Древо».

Я снова вижу лесной народ, создающий барьер, охраняющий Древо.

«Мы установили правила для доступа к магии Древа и придумали легенду о том, что дикая магия развращает. Мы возложили ответственность за соблюдение этих правил на жриц и старейшин. Мы думали, что, если будем контролировать доступ к магии и убедим как ведьм, так и обычных людей, что злая магия может быть только дикой, добрых ведьм будут меньше бояться. Их перестанут преследовать.

Мы ошибались.

Дикая магия все еще существует в мире, хотя и в меньшем количестве, благодаря тому, что мы использовали часть ее для создания Древа. Мои сестры не согласны с тем, что я считаю правдой, – сдерживание ведьмовских сил никогда не решит проблему. Контроля над магией никогда не будет достаточно, чтобы убедить мир не бояться нас.

Теперь ты должна дать отпор.

Ты должна разорвать свою связь с Источником и открыться дикой магии. Это та же сила. Она не причинит тебе вреда.

Мне так жаль, Фрици».

Дитер снова приводит меня в чувство.

Я прихожу в себя, задыхаясь от боли.

Ясность ума поразительна, отвратительна и в то же время приносит облегчение.

Она слишком многого от меня хочет. Слишком многое выходит за рамки этого момента, а мой мозг сосредоточен только на сейчас, потому что я нахожусь во власти безумного брата.

Дитер не продвинулся далеко в разговоре с Хольдой, иначе он не стал бы так поступать – делать все это. Ему не нужно так поступать со мной. Ему не нужно ничего – клеймо может помочь ему сосредоточиться на своих намерениях, но он не осознает, насколько безгранична его сила на самом деле.

Я пытаюсь сказать ему. Хотя бы для того, чтобы заставить остановиться.

Я помню, как говорила Лизель. «Я только хотела заставить его остановиться».

Он снова разогревает клеймо и подносит его к моей ключице.

Добавляет еще одну метку на моем бедре, прожигая юбку.

В воздухе висит тяжелый запах горящей плоти. Я кричу громко, как никогда прежде, извиваюсь в цепях, мои запястья стерты, пальцы ног скребут по доскам пола, скользким от пота и слез, но я не могу убежать, не могу думать…

«Сегодня и отныне». – Мне нужно произнести эти слова. Мне нужно подумать о них. Мне нужно, нужно прекратить эту боль, уйти прочь…

«Отто, Отто, помоги мне…»

Отречься от Источника. Дикая магия ничем не отличается от его сил, никогда не отличалась. Богини думали, что так защищают нас. Они лгали. Они лгали, лгали…

Дитер делает шаг назад, оценивающе склонив голову набок.