Ночь ведьмы. Книга первая

– Умоляй меня тебя исцелить. – Он произносит это так спокойно, прямолинейно, что я цепляюсь за его слова. – Умоляй меня, и я подумаю об этом.

Я скулю, мое горло в синяках и волдырях, пот и слезы заливают лицо, но когда я смотрю ему в глаза, то смотрю с неприкрытой ненавистью.

Дитер пожимает плечами.

– Я правда пытался быть милосердным. Что подумает о тебе твой капитан, который повел себя как шлюха?

Он тянется к чему-то над моей головой. Раздается щелчок, и цепь, удерживающая кандалы, выпускает меня, мое тело падает на пол.

Громкий удар от падения оглушает меня, и я лежу, доступная и побежденная, мокрая от пота, испытывая такую боль, какой не знала никогда. Я поворачиваюсь, пытаясь найти положение, в котором не было бы так больно, но мои руки в кандалах, на груди два клейма, а юбка вплавилась в ожог на бедре, делая рану еще болезненней.

Дитер подходит к двери и отворяет железный засов.

– Она готова.

Дверь распахивается. Входят, смеясь, два охотника. Как только они видят меня, их смех превращается в голодный вой.

– Привяжите ее к столбу, – приказывает Дитер. Он садится за стол и берет в руки чашку с чаем, угасающий вечерний свет освещает его лицо. – Сообщите всем, чтобы были на постах, когда начнется сожжение, я полагаю, кто-нибудь ринется впопыхах спасать ее.

Охотники подходят ко мне.

Я заставляю себя отстраниться. Сразиться. Мой разум кричит, умоляя действовать, но у меня ничего нет, только боль…

Один хватает цепь, скрепляющую мои руки. Другой тянет за ноги. Боль от движения, от того, что меня дергают из стороны в сторону… темнота пульсирует, манит…

– О, будьте с ней помягче, – говорит Дитер из-за стола. – В конце концов, она моя сестра.

Один из охотников усмехается. Они выволакивают меня из комнаты, и я больше не могу даже хныкать. От меня будто осталась лишь оболочка, стертая до крови, наблюдающая за братом, словно под извращенным гипнозом.

Как мы должны победить такого, как он? Никакая магия не будет достаточно сильной.

«Фрици», – раздается голос Хольды, глухой от слез. Больше она ничего не произносит. Только мое имя. Только просьбу.

Я зажмуриваюсь, пока мое тело раскачивается в руках мужчин. Мучительная боль, с которой пульсирует каждое клеймо, разрастается во мне, усиливаясь с каждым вдохом, и это никак не закончится, точно Лес, как те деревья, как, как…

Я хочу закричать и позвать Отто. Я хочу найти его. Это желание и тоска по нему подступают к горлу, но у меня во рту кляп, я истекаю кровью, и я разбита. Хольда обещала, что он придет спасти меня, но он опоздал.

Что он сделает, когда увидит меня в таком состоянии?

Его убьют. Я не могу позволить ему сражаться с Дитером, только не сейчас, когда я изранена.

Я впадаю в забытье… я больше не уверена, реально ли происходящее или я снова проснусь в своей комнате и увижу маму, склонившуюся над кухонным столом.

«Сегодня и отныне», – поет она. Воздух пропитан мукой. И сладким ароматом свежеиспеченных булочек.

Я подпеваю ей.

Я чувствую, как слова вибрируют в моем теле, минуя боль и страх.

Когда-то я хотела сделать это, чтобы доказать, что Источник – это ошибка, но мой план слишком походил на план Дитера. Я хотела пойти против контроля, который они навязали нам. Хотела доказать то, что показала мне Хольда, что мы можем получить доступ к дикой магии, не прибегая к злым жертвоприношениям, которые, говорят, будто мы совершаем. Показать, что дикая магия более могущественна.

Но сейчас, в этот момент, я делаю это для того, чтобы спасти мужчину, которого люблю, и Лизель, и всех ведьм, и жертв террора.

Я делаю это, чтобы вернуть себе себя, потому что меня жестоко уничтожили.

«Я говорю “нет”, силе Источника.

С душой разбитою, теперь я жду,

Чтобы вершить самой свою судьбу».

42. Отто

Я вырос на рассказах о Дикой охоте. Как рассказала мне мачеха, укладывая нас с Хильдой в постель, охота предвещала войну и смерть. Армия свирепых тварей пронесется по землям, преследуя драконов, и если ты увидишь Охотников, то сойдешь с ума, или тебя заставят присоединиться к их войне и уничтожениям, или они могут просто убить тебя ради забавы. Лошади, на которых они ехали, были большими и демоническими, с красными глазами и копытами острыми, как мечи. Хильда ненавидела эту историю, и она умоляла маму сказать, что все это ложь, но каждый раз, перед тем как моя сестра засыпала, я цокал языком, издавая звук, похожий на стук лошадиных копыт, чтобы поддразнить ее. Мама всегда предупреждала меня, что, если буду продолжать хулиганить, Дикая охота придет за мной.

Я никогда не думал, что все это правда.

До сих пор.