Ночь ведьмы. Книга первая

– Да, – шепчу я, чувствуя головокружение от его вкуса. – Да, я согласна. – Но я останавливаюсь и отстраняюсь. – Ты знаешь, каково быть связанным со мной? Во что ты будешь втянут – в борьбу с лесным народом и богинями? Это больше не твоя битва.

Отто кладет руку мне на затылок, и на его лице появляется довольная улыбка, прежде чем я успеваю задуматься, есть ли у него вообще сомнения на этот счет.

– О Liebste, ты же понимаешь, что это всего лишь формальность, правда? Я был полностью очарован тобой с того момента, как узнал, что ты съела всю еду в моем доме-крепости.

Я отшатываюсь.

– Это… это момент, когда ты влюбился в меня?

Он ухмыляется.

– Выбирая из всего, что произошло между нами, – заикаясь, произношу я, – я не могу поверить, что ты выбрал именно это воспоминание… Триединая, спаси меня, что за охотник.

– Что?

– Есть много вариантов получше, которые ты мог бы выбрать! – Но я также ухмыляюсь, ничего не могу с собой поделать, в его объятиях по моему телу пробегают мурашки. – Например, тот момент, когда ты обнимал меня после моего ночного кошмара?

– Да?

– Это было гораздо романтичнее, чем еда.

– Ну, когда ты это так говоришь…

– Или день на рождественской ярмарке, или любой из тех моментов на лодке, или…

Целуя, он заставляет меня замолчать.

– Бери то, что я даю тебе, hexe, – говорит он, прижимая меня ближе. – А я даю тебе всего себя, навеки связанного с тобой. Я твой.

Поцелуй.

– Я твой.

Еще один глубокий поцелуй.

– Я твой.

Я отдаюсь его ласкам. Одновременно побеждаю и проигрываю, когда уступаю ему, и знаю, что однажды он уступит мне, и в тот день мы узнаем, чей триумф слаще, кто лучше стоит на коленях перед другим.

Но сейчас я сдаюсь ему.

Это обещание.

Это начало.

Эпилог. Дитер

Я позволяю им отвезти меня в Трир.

Как же они боятся меня, трусы. Но правильно делают. Я не просто контролировал их тела, я завладел их сознанием. Я шепотом повторял им их грехи и радостно наблюдал, как они шарахались от меня, как стыд разжигает их страх, так и должно было быть.

Когда открывают дверцу тюремной повозки, которую они сопровождали всю дорогу из Баден-Бадена в Трир, идет снег. Я моргаю от яркого света.

Ах, родина.

Мы проходим мимо обгоревших развалин, оставшихся после мятежей, последовавших за предательским поступком моего бывшего капитана. На улицах выставлено теперь больше охраны, окна заколочены. Приближается зима, и снег гасит пламя восстания. Скоро все это будет забыто. В другое время, возможно, подобное вызвало бы сопротивление.

Но теперь я вернулся.

Перед собором уже сложен костер. Собрались жители города. Без сомнения, слухи разнеслись задолго до моего появления – о комманданте хэксэн-егерей, которого везут, чтобы сжечь.

Я блаженно улыбаюсь им.

– Сюда. – Дерзкий молодой охотник дергает меня за цепь, и я, спотыкаясь, направляюсь к главному входу в собор. Этот Йоханн доставлял мне неприятности. Но и у него есть свои слабости.

Если бы только я овладел Отто раньше. Я бы знал о его предательстве. Я мог бы использовать его до того, как он разрушил мою милую тюрьму.

Но опять же, если бы Отто не осуществил свои глупые планы, он никогда бы не нашел мою сестренку.

Уголки моих губ растягиваются в улыбке, и я не пытаюсь ее скрыть. Мне нравится, как моя улыбка заставляет охотников, «стерегущих» меня, ежиться.

– Должно быть, я вызвал настоящий переполох, раз меня отправили прямо в кабинет архиепископа, – говорю я, когда мы входим в собор. – Какой же я непослушный.

Охотник Кок, шагающий слева от меня, с шипением выдыхает. Думаю, он верил, что моя кожа вспыхнет, как только я коснусь святой земли. Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него, и медленно облизываю губы, наслаждаясь вкусом его ужаса.

– Пошли, – говорит Йоханн, дергая меня за цепи.

– Я буду медленно тебя убивать, – говорю я, мои слова звучат непринужденно.

– Сначала я посмотрю, как ты сгоришь, – бормочет охотник.

Я ухмыляюсь, следуя за ним, как хороший мальчик. Видите, я умею. Я могу быть хорошим мальчиком, ходить в церковь, молиться, сжигать ведьм. Такой хороший мальчик.

Йоханн открывает дверь в кабинет архиепископа, и я вхожу, гремя цепями. Это раздражает, металл натирает запястья. Я протягиваю руки к Йоханну.

– Пожалуйста, сэр, – ласково говорю я.

Йоханн игнорирует меня, и охотник Кок следует за ним внутрь, намереваясь быть стражником, оберегающим архиепископа от моих гнусных злодеяний. Эти двое на время заслоняют от меня архиепископа. Я слышу, как старик начинает вставать.

– Это же… – произносит он своим старческим голосом. Это страх в моих ушах? Я сдерживаю смешок от рифмованной мысли. «Страх, в моих ушах, страх в моих ушах».

– Дитер Кирх, колдун. – Йоханн будто выплевывает слова.

Я осторожно нащупываю магию. То зелье на мгновение сломило меня. Я потерял нить, она выскользнула у меня из пальцев.

Как и в моих детских играх с Фрицихен, маленькие звенья, связывающие меня с магией, скрываются в темноте, но я все равно их вижу.

Охотники расступаются.

Я поднимаю голову.

Встречаюсь взглядом с архиепископом.

И улыбаюсь.

«Попался».

Архиепископ спокойно садится за стол.