Ночь ведьмы. Книга первая

– Вы можете идти, – говорит он стражникам.

Йоханн морщит лоб. Думает, думает, будто он умеет! Неужели на тренировках его ничему не научили? Ха, вот так ирония. Я хихикаю про себя. Какую хорошую подготовку они получили, их научили не думать.

– И снимите с него цепи, – добавляет архиепископ.

Ужас Йоханна нарастает, но я послушно протягиваю ему скованные запястья. Он вставляет ключ в замок, и железо слетает.

Йоханн закрывает за собой дверь.

Архиепископ садится за стол. Я сажусь напротив него.

– Ну что ж, – говорит он.

– Ну что ж, – эхом отзываюсь я. Снова из меня вырывается смешок. «Ну что ж», – эхо как в колодце.

Как странно, что когда-то я считал ту магию важной. Я думал, что она мне нужна. Эта чертова богиня обманула меня. Заставила считать, что дикая магия не так уж и сильна. Так легко.

Слезящиеся глаза архиепископа встречаются с моими.

– Я полагаю, что сожжение будет чрезмерной мерой, – говорит он, тяжело вздыхая. – Я прикажу разобрать костер. Лучше всего было бы тебе тихо удалиться от дел. Люди забудут. Весной, когда я продолжу работу Господа…

– Работу Господа? – переспрашиваю я. – Сэр, вы никогда в жизни не работали на Господа. Вы всегда работали на меня.

Архиепископ несколько раз моргает.

Я встаю и начинаю расхаживать по комнате. Мне нравится получить возможность размять ноги. В тесноте камеры было трудно думать, но, по крайней мере, ребята ехали быстро, стремясь поскорее от меня избавиться.

– Все дело в проклятом дереве, которое я не учел, – говорю я.

– Дерево, – непонимающе произносит он.

– О, я знаю, о чем вы думаете – о дереве, которое вырастила моя младшая сестра и которое позволило ей освободиться от моих уз. Не о том дереве. Я не о том дереве думаю, дурак ты. – Я делаю паузу, перевожу дыхание. Он ничего не может поделать с тем, что он глуп. – Нет, – отвечаю я, контролируя свой голос. – Я имею в виду Начальное Древо.

– Начальное Древо, – повторяет он.

– Да, именно. – Я шагаю в ритм: шаг, шаг, шаг, поворот, шаг, шаг, шаг, поворот. – Я был сосредоточен на Источнике, но когда разрушил барьер, то увидел гораздо больше, чем лесные жители хотели мне позволить. Кое-что еще, что Хольда скрыла от меня… – Я драматично вздыхаю, хотя на такого незатейливого человека это не произведет должного эффекта. – О, ну что ж, полагаю, я скоро узнаю правду об этом дереве.

– Вы узнаете, – соглашается архиепископ, кивая.

– Это дерево, которое я имел в виду, – говорю я, наклоняясь над его столом. От воодушевления слюна слетает с моих губ, но архиепископ такой джентльмен, что не вытирает ее, делая вид, что она не попадает ему на лицо. – Начальное Древо. Раньше я думал, что дикая магия – это просто неиспользованный источник, который нужно подпитывать злом, нужно обуздать, прежде чем его можно будет использовать. – Я снова хихикаю. – Какой же я был недальновидный. Дикая магия дикая, вот и все. Как и я. Мы созданы друг для друга, разве нет?

– Нет, – отвечает архиепископ, и в его глазах мелькает что-то, что мне не нравится. «Нет, нет, нет, нет, нет, нет, ты больше не ускользнешь от меня, ты не будешь прятаться от меня. Ты мой». Я бросаюсь через стол, хватаю его за руку и одергиваю вычурную мантию, которую он носит.

Вот оно.

Я провожу пальцем по белым линиям шрама на его руке. Декоративная, изогнутая буква «D». Заклеймить его было непросто. В том, чтобы подобраться достаточно близко и сделать это, заключалась сложность целой войны, но риск окупился сполна. Я могу проникнуть в разум любого слабого человека и управлять им, как марионеткой, но это требует концентрации. В лучшем случае это временная мера. Однако клеймо – это магическая сигила, которая позволяет мне по-настоящему владеть человеческим телом, магией ведьмы.

– Ты мой, – шепчу я. «Ты все еще мой». Я просто немного разволновался, когда Фрици чуть не убила меня, когда подумала, будто разрушила мою магию. Но нет. Она этого не сделала. Не так, как она считает…

– Я твой, – шепчет он.

И Трир тоже. Вся епархия. Вся империя.

«Моя».

Фрици думает, что все кончено. Слабая и израненная, она верит, что я умру на костре. Я знаю, что посоветовала бы мне наша дорогая мама – спрятаться.

Бог не умирает. Бог не прячется.

Я не сомневаюсь, что страх моих людей превращает легенды о том, что со мной случилось, в миф. Любой из них – как этот проклятый Йоханн, – кто подумывал выступить против меня, никогда не выступит против архиепископа. А если даже попытаются?

Я улыбаюсь.

Все будет хорошо.

Я похлопываю архиепископа по руке и натягиваю его мантию обратно на клеймо.

– Итак, для начала, – говорю я, – вы должны написать очень ясный указ о том, что я не только не колдун, но и остаюсь коммандантом, вашим верным союзником в борьбе со злым колдовством. А вообще… – моя ухмылка становится безумной, – давайте пропустим детали и предоставим мне власть принца. Эта епархия является княжеством, не так ли? Она заслуживает принца.

Архиепископ берет перо и разворачивает лист пергамента. Кончик пера царапает поверхность, чернила растекаются по странице.