Ночь ворона, рассвет голубя

Тропа в Аджайгарх была завалена упавшими обгоревшими ветками. Тот, кто поджег лес, должен был прийти именно с этой стороны. На восстановление теперь уйдут годы.

Кто мог совершить столь отвратительное деяние? По словам Дакша, это мог быть только человек огромной духовной силы. Мог ли это быть бывший ученик Ачарьи? Было ли все это местью Ачарье за то, что он приютил ее в своей гурукуле? В этом случае список ее подозреваемых сужался до одного.

Она отбросила свою боль и сосредоточилась на главном. Кто из тех, кого она знала, были пойманы на лжи? Фалгун, Рева и Бхайрав. Фалгун, скорее всего, помог яту пройти в Аджайгарх. Возможно, он был замешан и в отравлении. Но тот, кто руководил первыми покушениями, обладал большими магическими способностями. Вот почему Гаруде не удалось поймать живым ни одного из нападавших. Фалгун был обычным человеком с низкой духовной силой и не обладал ни каплей магии. Рева тоже не обладала никакими магическими знаниями. Оставался Бхайрав.

Но это не имело никакого смысла. У него были определенные навыки, но далеко не на таком высоком уровне. И почему он пошел против своей собственной семьи? Она вспомнила тьму и боль, которые почувствовала через связь, и ею овладело глубокое беспокойство. Мысль о том, что он мог быть организатором убийства, была абсурдной. Мальчик, с которым она выросла, был совсем не таким. При одной мысли об этом у нее начинала раскалываться голова. Но кто это еще мог быть, если не он?

Слишком уж сильно она погрязла в предположениях, чтобы быть хоть в чем-то уверенной. Ей нужны были доказательства. Сначала она навестит Фалгуна, а затем тех людей, которых подозревали в отравлении и заключили в подземелье. Она надеялась, что они все еще живы.

Она вышла из леса на выжженное дотла поле. Весенний урожай превратился в сырую золу. Поджигатель явно не беспокоился о бедных фермерах, которые жили у границы Нандованы. Она наткнулась на остатки сгоревших хижин и сараев и надеялась, что жителям деревни удалось спастись от пламени. Все эти разрушения были бессмысленны. В ее душе нарастал гнев.

В соседней деревне она обменяла один из своих драгоценных кинжалов на комплект старой одежды. Одежда, в которой она была, уже высохла, но покрылась пятнами грязи и, что более важно, выдавала в ней ученицу гурукулы. Да, у людей это вызывало уважение, она не могла позволить себе привлекать внимание, особенно с луком за спиной и мечом у бедра. Разговоры о пожаре были повсюду. Беженцы рассказывали, что просыпались посреди ночи и видели, как из леса вырывается пламя и поджигает их поля. Пока Катьяни шла по улице и все это слушала, то едва сдерживала свою ярость.

«Если вы злоупотребите этой силой, то будете прокляты», – сказал Ачарья.

Я твое проклятие, – подумала она. – Я меч, который пронзит твое сердце.

Ее первый дом был разрушен. Она потеряла все и всех. А теперь они пытались уничтожить гурукулу, которая стала для нее вторым домом. Ее ярость превратилась в холодную решимость. Пусть она не смогла защитить Айана, но она защитит гурукулу и ее жителей.

Катьяни поймала экипаж, направлявшийся в Аджайгарх, и, вмешавшись в финансовый спор между владельцем экипажа и его пассажирами, разрешила его в пользу владельца. Пока экипаж катил по знакомым, многолюдным улицам города, Катьяни охватила такая сильная тоска по дому, что потребовалось все ее самообладание, чтобы не разрыдаться.

Они спешились у конюшни рядом с главной рыночной площадью. Хозяин экипажа сложил руки и поклонился, и она благословила его. Хоть он и был в два раза старше Катьяни, но, казалось, ждал этого. Возможно, ей передалось что-то от Ачарьи. Девушка могла снять свою голубую робу, но она все равно была отмечена гурукулой и всем, чему она научилась в ее стенах.

В угасающем вечернем свете она шла по оживленному рынку, стараясь не вспоминать о прошлом. Но оно все равно накатывало волнами, потопляя ее чувства.

Масляные лампы наполняли воздух дымом, а продавцы зазывали прохожих попробовать их товары. Люди толпились вокруг прилавка мужчины, жарившего самосу в огромном котелке. На ступеньках крошечного магазинчика женщина оборачивала листья бетеля вокруг измельченных орехов, специй и засахаренных семян, превращая их в маленькие аппетитные пааны, за которыми уже выстроилась очередь из покупателей. Айан любил есть эти угощения после ужина, вопреки велению Хемлаты, которая считала их вредными для здоровья. Катьяни вспомнила, как она все равно тайком приносила Айану эти пааны, и ее глаза наполнились слезами.

Чем дальше она удалялась от рынка, тем темнее становились улицы. Айан не раз говорил, что город необходимо обеспечить освещением, чтобы снизить преступность и помочь путешественникам – одна из многих идей, с помощью которых он хотел улучшить жизнь простых людей. Идей, которые он никогда уже не сможет реализовать.