Ночь ворона, рассвет голубя

Спасти его? Человека, утроившего бойню в Аджайгархе? Он заслуживал смерти. Но Адитья никогда бы этого не понял. Для него Шамшер был совершенно другим человеком. Спорить с юношей было бесполезно. Это лишь причинило бы им обоим еще большую боль.

– Давай, Катьяни, – сказала Атрейи, подходя к двери, которая вела в главную комнату. – Пойдем.

Катьяни повернулась, чтобы последовать за ней, и ее сердце сжалось от боли.

Адитья схватил ее за руку, останавливая.

– Амбика, – прошептал он. – Я помню тебя в детстве. Разве ты меня не помнишь?

Ее глаза затуманились. Если бы только он с этого начал, разговор пошел бы совсем по-другому.

– Узы, которыми связала меня королева, стерла мои воспоминания. Я тебя не помню. Но я хотела бы.

Она высвободила руку и вышла на улицу. Дакш и остальные ждали, уже оседлав лошадей, погрузив провизию и фляги с водой. Юноша ободряюще улыбнулся ей, но не стал задавать вопросов. Катьяни была ему благодарна.

Пока они собирались, Адитья вышел на улицу. Его плечи были опущены, лицо напряженно вытянулось, но он ничего не сказал и не попытался помешать им уйти.

Сердце Катьяни болело и за себя и за него. Но эта поездка была не напрасна. Теперь у нее было доказательство того, что Шамшеру помогал предатель из Аджайгарха. Она узнала и другую важную информацию. Яту, которых использовал Шамшер, были из Нандованы. Следующая подсказка ждала ее совсем рядом с гурукулой. Смелый план, который прежде лишь формировался в ее голове, пустил корни.

Глава 19

Через несколько дней после того, как они вернулись из Малвы, Ачарья вызвал Катьяни в лекционный зал и велел ей оставаться в гурукуле и избегать встреч с посторонними. Дакш и Уттам с ним согласились. Они сидели рядом со своим отцом с одинаковым выражением озабоченности на лицах. Атрейи, должно быть, рассказала им все, что сказал ей Адитья.

– Я должна уйти до того, как весной прибудет следующая группа учеников, – сказала Катьяни, садясь напротив них. – Люди будут неохотно отправлять своих драгоценных наследников в школу, в которой учится известная преступница.

Ачарья ощетинился:

– Я не укрываю преступников. Те, кто меня знает, поймут, что я действовал не без веской причины.

– И все же после суда обо мне поползли всевозможные слухи.

Она скривила рот в печальной усмешке:

– Возможно, сейчас я самый печально известный человек во всем Бхарате.

От этой мысли у нее скрутило живот.

– Это недалеко от истины, – сказал Уттам. – Даже в Девагири люди говорят о тебе.

Девагири – столица королевства Ядава.

– Что они говорят? – спросила Катьяни.

На его лице промелькнуло отвращение.

– Вещи, далекие от правды. Я не хочу повторять.

– Позвольте мне помочь вам, Айрия, – сказала она. – Они говорят, что я совершила массовое убийство. Я привела чудовищ в Аджайгарх и вырезала свою собственную семью. Я избежала наказания за свои преступления, обманув Ачарью и заставив его думать, что я невиновна. Я уловила мысль?

– Если ты и так знаешь, то зачем спрашиваешь? – огрызнулся Дакш. Но она знала, что он злился не на нее, а на сложившуюся ситуацию.

– Дакш, – обратился к нему Уттам, успокаивающе положив брату на плечо свою руку.

Катьяни одарила их слабой улыбкой:

– Чтобы напомнить вам, почему мне нужно уйти.

– Куда ты пойдешь? – спросил Уттам.

Она пожала плечами:

– Я что-нибудь придумаю. Пусть мое имя сейчас всем известно, но мое лицо – нет. Мало кто за пределами Аджайгарха знает, как я выгляжу.

– Ты ученица моей гурукулы, – сказал Ачарья. – Пока ты здесь, тебе не причинят вреда.

Его слова согрели ее.

– Спасибо вам, Ачарья.

Ее больше беспокоил тот вред, который могли бы причинить ему, но она оставила эту мысль невысказанной.

Очистить свое имя она могла, лишь отыскав настоящего виновника кровавой бойни в Аджайгархе. Ее разговор с Адитьей еще сильнее укрепил ее решимость привлечь предателя к ответственности. Она не забыла и то, как с ней обошлись в суде: ложь Ревы, жестокость Бхайрава и удары кнутом Ченту, изодравшим ее спину.

Даян благословила ее на месть. Было бы неуважением не приступить к ней. Катьяни упорно трудилась, чтобы восстановить свою духовную силу, и даже получила дополнительную силу от якшини. Она не могла найти оправданий, чтобы продолжать прятаться в гурукуле.

Она будет скучать по Дакшу. При мысли об этом у нее защемило сердце. Она жаждала не только его прикосновений. И дело было не в том, что он заставлял ее смеяться, сам того не желая, и не в том, что он в нее верил, и не в тех редких моментах нежности, которые они разделили. Это было все сразу и даже больше. Когда он был с ней, она не испытывала страха, как будто в его присутствии не могло случиться ничего по-настоящему плохого.