Ночи Кадира

— Еще нас обвиняют в бунте против власти салтама, поскольку мы противились его воле, когда помешали муасафу задержать бандитку, а также когда сами сбежали от ареста, причем, дважды. А поскольку власть салтама происходит от власти Галира Айзифа, то нас обвиняют в заговоре против Галира Айзифа и его власти.

— А вот это, пожалуй, уже слишком.

— Еще нас обвиняют в том, что мы тайно проникли во дворец его светлости салтама…

— Было такое.

— …с целью похищения его имущества и убийства самого салтама Вахида.

— Ну, это уже совсем преувеличение.

— Нас обвиняют в причинении серьезного ущерба имуществу салтама путем разрушения крыши дворца и нанесения повреждений помещениям гарема салтама.

— Справедливо, — вздохнул Гленард.

— И, в конце концов, нас обвиняют в групповом изнасиловании наложниц салтама путем неоднократного возложения на них наших наглых грязных взглядов.

— Ух-ты, куда их занесло. Мы, похоже, Витан, поставили с тобой рекорд всех времен по количеству изнасилований за минуту.

— Это не так уж и смешно, ваша милость. Сейчас он должен перейти к объявлению наказания. С такими-то обвинениями…

— Это да. Переводи, переводи.

— Он говорит, что вина наша в означенных преступлениях доказана, и оснований сомневаться в ней не найдено. Посему, нам назначено наказание в виде смертной казни путем… Ох…

— Что?

— Ваша милость, путем отрубания мужских органов, вырывания языка, отрезания ушей, выдавливания глаз, медленного четвертования и последующего отрубания головы. А тела наши должны быть скормлены собакам, чтобы и следа от нас не осталось.

— Впечатляет, — Гленард, несмотря на бодрый вид, немного побледнел. — Не так, честно говоря, я себе свою смерть представлял… Ну, зато эффектно.

— Ваша милость, время ли для шуток?

— Самое время, Витан. Ибо после того, как нам вырвут языки, мы уже пошутить не сможем. Так что самое время насладиться последними шутками.

Толпа вокруг довольно и радостно ревела, предвкушая отличное развлечение. Визирь, однако же, продолжил говорить после небольшой паузы.

— О, — Витан оживился, — он говорит, что поскольку мы иностранцы, то его светлость салтам Вахид решил явить нам свою бескрайнюю милость и бесконечное милосердие…

— И?

— И поэтому нас просто повесят, — упавшим голосом закончил Витан. — А я то уж надеялся, ваша милость, что нас помилуют.

— Ну, по крайней мере, умрем целыми, — пожал плечами Гленард. — Вместе с мужскими органами, глазами, ушами и языком. Во всем есть радостная сторона.

— Вашей милости разве не страшно?

— Страшно до усрачки, — признался Гленард. — Но им я этого не покажу. Да и смысла нет. Помиловать нас всё равно не помилуют, а лучше уж умереть гордо, чем катаясь в слезах, соплях и слюнях. Всё равно когда-нибудь умирать, Витан. А с моими приключениями шанса дожить до старости у меня в любом случае не было никакого.

— А мне бы вот хотелось бы еще немного пожить, ваша милость…

— Ну, давай надеяться на счастливый путь и отличное перерождение. Новая жизнь, новая страница, новые приключения. Чего бояться-то?

Визирь, тем временем, завершил чтение, свернул свиток и направился к спуску с помоста. Палач отложил топор и пошел проверять веревки.

— Быстро, крикни, что у нас есть важная информация для принца Джамала, и нам нужно ее ему сообщить, — приказал Гленард. — Пусть отложат казнь.

— Ладан малумат хамат ан принце Джамал, ванах бихайят йила йикхбариха! — во весь голос заорал Витан. — Таджил суппликхум, салтам Вахид рабутук!

Салтам и глазом не повел, хотя Гленард был уверен, что он прекрасно расслышал слова Витана.

— Скажи, что нас нельзя казнить, потому что мы находимся под защитой Галира Айзифа.

— Ла имн ан суппликум! Нан тахт тутелла самаха ревериндиссим Галир Айзиф навш!

И снова никакой реакции. Палач, проверив виселицы, замер рядом с ними, ожидая. Стражник, тяжело ступая по скрипящим доскам, подошел к осужденным сзади и грубо толкнул их вперед. Гленард и Витан сделали несколько шагов и оказались прямо перед петлями, приветливо болтающимися перед их лицами. Гленард взглянул вниз и увидел, что они стоят на люке в полу. Сейчас палач наденет на них петли, дернет за рычаг, и они с Витаном станцуют свой последний танец.

— Жалко, что мы с тобой не герои какой-нибудь приключенческой книги, Витан, — усмехнулся Гленард.

— Почему, ваша милость?

— Потому что в приключенческих книгах в такой безвыходной ситуации обязательно кто-нибудь приходит героям на помощь, и они чудесно спасаются. Увы, в жизни так не бывает.

— И правда, жаль, ваша милость.

— Ну, прощай, друг Витан. Мы с тобой недолго знакомы, но ты мне здорово помогал. Счастливого пути и отличного перерождения!

— Спасибо, ваша милость. Было приятно служить вам. И правда, жаль, что так недолго. Счастливого пути и вам и просто замечательного перерождения!

— За себя мне не страшно. Мне печально за Лотлайрэ, за Славия, за детей — Славия, Аэйринн, Винфреда и ребенка, которого я никогда не увижу, которого сейчас носит Лотлайрэ. Жаль, что я не смогу им помочь и направить в этой жизни. Боги, будьте к ним милостивы! Боги, примите нас славно, мы идем к вам!

И земля разверзлась под их ногами.