Ночи с бессмертным

Ее взгляд снова скользнул по Томаззо, но она не произнесла его имени и не сделала ничего, что могло бы его разбудить. Эбигейл была уверена, что он не спал с тех пор, как она заболела. Каждый раз, когда она просыпалась, он был рядом и заботился о ней. Раздавив таблетки и размешав их в воде, он заставлял ее пить, уверяя, что это поможет справиться с болью. Кормил ее бульоном с ложечки, бормоча все время, что ей нужно поесть и собраться с силами, чтобы справиться с болезнью. Поддерживал голову, откидывая волосы назад, когда она изрыгала обратно воду и бульон. Помогал ей дойти до ванной и обратно, когда она в этом нуждалась. Опустив ее в ледяную ванну, его голос был полон извинений и сожаления, когда попытался успокоить ее и объяснить, что это необходимо сделать.

Пару раз она просыпалась и обнаруживала, что он просто держит ее за руку и что-то бормочет по-итальянски. Эбигейл не была уверена, что он говорил ей тогда, но было много упоминаний о cara, bella и спутниках жизни, поэтому она подумала, что он, вероятно, не рассказывал ей сказки.

Томаззо беспокойно заерзал на стуле, пробормотал что-то по-итальянски, а затем снова глубоко вздохнул, и Эбигейл выдохнула, задержав дыхание, пока ждала, проснется он или нет. Она не была разочарована, что он не проснулся. Несмотря на жажду и беспокойство, она собиралась извиниться перед мужчиной. Она была уверена в этом, потому что другой вывод, к которому пришла, заключался в том, что она на мгновение потеряла рассудок, представив, его вампиром, который укусил ее. Очевидно, это было вызванное лихорадкой безумие, потому что теперь, когда она снова пришла в себя, поняла, насколько нелепа была эта мысль.

Во-первых, вампиров не существует. Это само собой разумеется.

Во-вторых, этот человек бегал днем, плавал, ловил рыбу копьем, лазил по деревьям за кокосами и так далее, а все знали, что вампиры не могут выходить днем. Они вспыхивали и превращались в пепел, если осмеливались… чего, конечно, не будет, потому что вампиров не существует.

И в-третьих, она не страдала от потери крови и обращения, как она боялась, у нее была лихорадка Денге, так что… клыки, которые она видела перед тем, как упасть в обморок — просто галлюцинация, вызванная лихорадкой. А сам обморок, вероятно, объяснялся тем, что ее тело ослабло от попыток бороться с болезнью.

Конечно, это не объясняло, почему он тоже каждый раз терял сознание. Или, если уж на то пошло, отметины на ее шее, но Эбигейл никак не могла смириться с тем, что милый мужчина, который доставлял ей такое удовольствие и так нежно заботился о ней, пока она была больна, был вампиром. Ни за что. Никоим образом. Нет уж.

— Ты проснулась.

Осознав, что ее взгляд каким-то образом упал на обнаженную грудь Томаззо, пока она перебирала свои мысли, Эбигейл перевела взгляд обратно на его лицо и выдавила улыбку, когда он вскочил со стула и присел на край кровати рядом с ней.

— Жар прошел, — с облегчением сказал Томаззо, ощупав ее лоб, потом нахмурился и заметил: — Но ты… как ты сказала? Не как моллюск, но что-то вроде этого.

«Липкий», — мысленно перевела Абигейл и поморщилась. Она была липкой. Без сомнения, последствия лихорадки или чего-то еще. Но прежде чем она успела произнести вслух нужное слово, он озабоченно спросил: — Как ты себя чувствуешь?

— Пить хочется, — ответила она, удивившись, когда ее голос прозвучал едва слышно.

— Конечно. У тебя, должно быть, сильно пересохло в горле, — пробормотал Томаззо, поворачиваясь к столику рядом с кроватью, где около пустого стакана стоял кувшин с водой.

— Да, очень, — прошептала Эбигейл, наблюдая, как он наливает прекрасную прозрачную жидкость в стакан. Поставив стакан на стол, он быстро повернулся, просунул руку ей под плечи и приподнял верхнюю часть тела. Затем Томаззо сложил несколько подушек у нее за спиной, прислонил ее к ним и потянулся за стаканом воды.

Эбигейл жадно пила воду, когда он подносил стакан к ее губам. Затем она закрыла глаза и облегченно вздохнула, когда сладкая жидкость увлажнила ее язык и заполнила рот. Это было так чудесно, что она задержала ее там, на мгновение, позволяя ей заполнить и увлажнить каждую щель, прежде чем скользнуть вниз по ее пересохшему горлу.

— Еще, — пробормотала она, пытаясь удержать стакан, когда Томаззо начал его отодвигать.

— Медленно, — предупредил он, сдаваясь и снова поднося стакан к ее губам.

Эбигейл попыталась пить медленно, но это было так приятно после того, как она так долго чувствовала жжение, что она проглотила больше, чем, вероятно, должна была. Томаззо снова попытался отнять стакан от ее губ, когда она заметила каплю красной жидкости, которая упала в воду и быстро растеклась, а затем растворилась, когда за ней последовала вторая капля.