Ночи с бессмертным

Доктор Кортес молча снял манжету. — Если мы не сможем доставить ее в больницу, у нее не будет ни единого шанса, а сейчас мы не можем доставить ее в больницу. — Он убрал манжету в сумку только для того, чтобы вытащить ее обратно. Вернувшись к Эбигейл, он снова надел на нее манжету, словно намереваясь снять показания на случай, если они изменятся в последний момент, и сказал: — Я предлагаю вам помолиться… и попрощаться.

При этих словах Томаззо замер, его разум внезапно закричал. Прощание? Нет! Он не мог потерять ее. Не сейчас. Спутники жизни были редкими и драгоценными находками. Некоторые ждали тысячелетия, чтобы найти их. Ему повезло, что она оказалась у него на пути в столь юном возрасте. Он не мог потерять Эбигейл.

— Убирайтесь, — прорычал он.

Когда доктор Кортес удивленно взглянул на него, но не встал и не ушел, как его просили, Томаззо проскользнул в его сознание и взял управление на себя. Через несколько мгновений все медицинское снаряжение мужчины было в его сумке, и доктор вышел за дверь. Томаззо проводил его взглядом и сел на край кровати.

— Эбигейл? — сказал он, нежно обнимая ее и встряхивая за плечи. Когда ответа не последовало, он попробовал снова, но, как и подозревал, она была без сознания, а не спала. Томаззо опустил ее на кровать, оставив руку под шеей, так что ее голова слегка откинулась назад, а рот открылся.

Он оставался в таком положении, просто смотря на нее какое-то время, его мысли метались, а затем он открыл рот и выпустил клыки. Томаззо должен был рассказать Эбигейл, что он бессмертен, или объяснять ей, что это такое. У него не было разрешения обратить ее, и он понятия не имел, захочет ли она быть обращенной. Но, черт возьми, он не мог рисковать потерять ее в такой ситуации.

Подняв запястье, Томаззо вонзил в него клыки и слегка приподнял Эбигейл, чтобы прижать кровоточащую рану к ее рту. Он оставался в таком положении до тех пор, пока кровотечение не замедлилось и не остановилось. Он укладывал Эбигейл на кровать, когда до его ушей донесся приглушенный стук.

Нахмурившись, Томаззо перевел взгляд с Эбигейл на дверь и обратно, затем встал и поспешил к выходу. Окно в парадной двери было из матового стекла. Томаззо видел сквозь него тени, но это было все. Сжав губы, он отпер и открыл дверь, затем замер; шок пробежал по его телу, когда он уставился на людей на пороге.

Глава 10

— Ну? Ты нас впустишь или как? Мы тут промокаем насквозь.

Это замечание вывело Томаззо из шока, но он не ответил на вопрос Джастина Брикера. Он даже не отступил, чтобы впустить четверых бессмертных на порог. Вместо этого он вышел под дождь и ветер и с облегчением обнял брата, громко сказав: — Ты в безопасности.

— Да. — Данте ответил на объятие, его собственный голос был почти криком, чтобы быть услышанным через шторм. — Я беспокоился о тебе, брат.

— Я тоже беспокоился о тебе, — заверил его Томаззо, когда они разорвали объятия и отступили назад, чтобы посмотреть друг на друга. Данте выглядел точно так же, как в последний раз, когда Томаззо видел его. Кроме того, что он был полностью одет, конечно. В последний раз, когда он видел брата, Данте был таким же голым, как Томаззо в грузовом самолете.

— Почему ты беспокоился обо мне? — удивленно спросил Данте. — Ты знал, что я сбежал. Это ты остался, запертым в клетке.

— Ты убежал оттуда голый, без денег и телефона, — заметил Томаззо. — Я не знал, как далеко ты сможешь убежать. Я боялся, что они поймали тебя и перевезли в другое место.

— Нет. — Данте улыбнулся. — К счастью, я попал в объятия ангела, который помог мне спастись. — Его улыбка стала кривой, и он добавил: — На самом деле, я столкнулся с ее трейлером, но она — ангел, и помогла спасти меня. Томаззо, это моя спутница жизни… — его голос оборвался, когда он обернулся и увидел только пустое пространство. — Где же она… о! Вот она. Пошли.

Схватив Томаззо за руку, Данте потащил его к троице, стоявшей у входа в доме.

Томаззо закрыл за ними дверь, отгородившись от грозы, затем повернулся и оглядел троицу, которая вошла в дом, оставив его с братом снаружи — Люциан Аржено, Джастин Брикер и миниатюрная блондинка с широкой улыбкой.

— Это — моя спутница жизни Мэри, fratello, — гордо сказал Данте, используя итальянский термин для обозначения брата. Обняв женщину, он добавил: — Мэри, это мой брат Томаззо.

— Одного взгляда было бы достаточно, чтобы знать это, — сказала Мэри со смехом. Выскользнув из-под руки Данте, она шагнула вперед, чтобы обнять Томаззо в знак приветствия, и указала: — Вы двое так идентичны.

— Да, но я красивее, — заверил ее Данте, оттаскивая Мэри от Томаззо и снова беря ее под руку.

Брови Томаззо слегка приподнялись при этом знаке ревности со стороны близнеца. До сих пор в Данте не было ревности. В молодости у них даже были общие женщины. Однако спутники жизни — совсем другое дело. «Данте еще не знает о моей Эбигейл», — внезапно подумал Томаззо, поэтому, возможно, беспокоится, что, раз они — близнецы, то Мэри могла бы стать возможной спутницей жизни и для него.