Ночи с бессмертным

— Томаззо? — она что-то неуверенно пробормотала, инстинктивно поднеся руку к лицу, и тут из носа у нее потекла кровь. Она чувствовала ее вкус во рту. — Что это было у меня на руке? — с беспокойством спросила Эбигейл. Она заметила что-то похожее на кровавые пузыри под кожей, капли начали формироваться на поверхности кожи, как пот, но кроваво-красный. Прежде чем она успела встревожиться, внезапный приступ боли пронзил живот Эбигейл. Крик боли сорвался с ее губ, она тут же наклонилась вперед на кровати, инстинктивно обхватив руками живот, а затем почувствовала, как жидкость, которую она только что проглотила, пытается выбраться из ее горла, и пробормотала: — Я думаю, что я собираюсь…

Выругавшись, Томаззо отставил стакан и поднял ее с кровати. Через мгновение они были в ванной, так быстро, что Эбигейл подумала, что она, должно быть, пропустила какое-то время. Он отнес ее в туалет и начал опускать, но Эбигейл не успела. Ее желудок выплеснул воду на спинку унитаза и сиденье. Она была смешана с кровью, смутно заметила она.

Какая-то часть ее мозга признавала, что, вероятно, это было нехорошим симптомом, но у Эбигейл было мало времени или энергии, чтобы обдумать это; ее рвота не прекратилась, несмотря на то, что она была уверена, что больше нечем было рвать. Боль тоже не прекратилась, она только усилилась. Ощущение было такое, будто кто-то ударил ее ножом и теперь поворачивает оружие вверх и вниз, влево и вправо в ее животе.

Как только Томаззо закончил укладывать ее на холодный кафельный пол рядом с унитазом, Эбигейл инстинктивно свернулась калачиком вокруг живота. Она смутно сознавала, что Томаззо склонился над ней, зовя по имени и задавая вопросы, но просто лежала, испуская легкие вздохи агонии и страдания, пока благословенная тьма не опустилась на нее, забирая боль или, по крайней мере, ее осознание.

— Геморрагическая лихорадка Денге, — мрачно констатировал доктор Кортес, выпрямляясь после осмотра Эбигейл. «Она снова в постели, под простыней, и спит, вернее, без сознания», — подумал Томаззо. Она потеряла сознание в ванной и ни разу не пошевелилась с тех пор, как он принес ее сюда, вызвал врача и стал ждать его прихода.

— Да, вы уже говорили о Денге, но она…

— Это уже не просто лихорадка Денге, — сурово перебил доктор. — Сейчас это геморрагическая лихорадка Денге.

Томаззо тупо уставился на него, не понимая, в чем разница.

— Вы позволили ей обезвоживаться, — обвинил доктор Кортес, подходя к телефону и набирая номер.

— Я давал ей бульон и воду. Она ничего не могла удержать, — ответил Томаззо, подходя ближе к кровати, чтобы посмотреть на Эбигейл.

— Тогда вам следовало позвонить мне, — отрезал Кортес.

— Я так и сделал. Неоднократно, — прорычал Томаззо. За последние два дня, с тех пор как этот человек оставил его наедине с Эбигейл, он звонил в дежурную часть, по меньшей мере, двенадцать раз в день. Каждый раз ему обещали, что пришлют доктора, но тот так и не появился. Томаззо сам чуть было не отправился на поиски доктора, но не хотел оставлять Эбигейл одну. Он был удивлен, что этот человек сейчас здесь. Возможно, то, что он сказал портье, что она истекает кровью отовсюду, и он спустится туда и забьет человека на другом конце телефона до смерти, если Эбигейл умрет, сработало. Если бы он знал, что это сработает, то озвучил бы угрозу раньше.

— Они только что установили новую систему сообщений. Я не получал никаких сообщений, — пробормотал доктор Кортес и быстро заговорил по-испански. Он замолчал, прислушиваясь к разговору на другом конце провода, выплюнул еще одну порцию испанского и резко бросил трубку.

— Что? — спросил Томаззо, подозревая, что новости плохие.

— Ей нужна больница. Немедленно, — раздраженно бросил доктор. — Ей нужно поставить капельницу, чтобы поднять уровень жидкости, и ей, без сомнения, нужно переливание крови. — Он снова подошел к Эбигейл и покачал головой. — Но, очевидно, дорога размыта прямо за пределами курорта, и с этим тропическим штормом нет никакого способа получить вертолет или лодку, чтобы транспортировать ее.

Томаззо нахмурился и посмотрел на стеклянные двери. Он смутно ощущал шторм, бушевавший снаружи в течение последних нескольких часов или около того, и заметил, что доктор промок насквозь и запыхался, когда добрался сюда. Однако Томаззо так беспокоился об Эбигейл, что не обращал внимания ни на что, кроме нее, с тех пор как она заболела. Теперь он с первого взгляда понял, что это не просто обычный тропический шторм. «Мать-природа была в бешенстве и вымещала свою ярость на всем, что попадалось ей на пути, в том числе и на этом курорте», — подумал Томаззо, когда один из шезлонгов проплыл мимо окна.

Нахмурившись, он повернулся к Кортесу и увидел, что тот снова измеряет давление Эбигейл. — Что будем делать?