Ночи северного мая

Невский проспект сжался до размеров игрушечной комнаты, затушив своё ослепительное освещение. Москвин не заметил, как добрался до студенческого городка. Череда одинаковых корпусов сбивала с толку. Сергей долго вспоминал, в каком корпусе проживают студенты Техноложки. Немного поплутав по кварталу, Сергей издали увидел Мириам, с трудом поднимающуюся по ступеням. Одной рукой она держалась за перила. Это было настолько непохоже на стремительную Мириам, и Сергей подумал, что это вовсе не она и ему привиделось. Обычно она взлетала на любую лестницу одним прыжком, одним взмахом крыльев. А сейчас еле идёт. Заболела, что ли? Сергей тихонько подкрался сзади, осторожно ступая на носки, чтобы не вспугнуть взбалмошную девушку. Он откашлялся и негромко спросил: «Помочь?». Мириам немного согнулась от тяжёлой ноши. В правой руке она несла тяжёлый баул, набитый чем-то мягким. Она вздрогнула, вскрикнула и обернулась, проделав всё это в один миг, как музыкальная юла, которую завели и пустили по кругу. Увидев Сергея, Мириам покрылась пятнами. Симпатичное лицо девушки подурнело.

– Не надо! Я сама, – вскрикнула девушка. – Откуда ты взялся, ненормальный?

Москвин открыл дверь и держал в ожидании, когда пройдёт Мириам. Она с трудом втащила баул через порог.

– Да нормальный я! Что у тебя там? – Он кивнул на тяжёлую кладь. – Кирпичи?

– А тебе какое дело? – огрызнулась Мириам, не скрывая страха. Она явно чего-то боялась.

«Может, ворованные вещи несёт, а тут я нарисовался, вот и испугалась», – подумал Сергей и подхватил сумку с вещами.

– Давай отнесу!

– Да пусти ты! – Она попыталась оттолкнуть его, но Сергей упрямо шёл к лифту.

Мириам насупилась и замолчала. В её обиде таилось что-то детское. Курносый нос слегка обвис, готовясь захлюпать. Сергею стало жаль девушку.

– Поговорить надо, Мириам! Дело есть. Серьёзное. Да ты не пугайся. Я с добрыми намерениями.

Она отмахнулась, явно не понимая, как правильно реагировать. Девушка никого не ждала и не подготовилась к встрече. Она сама любит нападать. Мириам всегда приходит первой. А тут незадача вышла. Сергей злорадно щурился, волоча тяжёлый баул.

В комнатке на пятом этаже было уютно. Шторки на окнах домашние, не казённые. И не дешёвые. Чайник на столе. Чистенько. Запах хороший.

– С Наташей живёте? – Сергей поставил баул у стола и сел на стул, не дожидаясь приглашения.

– Наташа – коренная ленинградка! – отрезала Мириам и отвернулась к окну. Они молча сидели, не зная, что будет дальше и кто из них первым нарушит тишину, кто задаст вопрос и сбросит карты.

– А-а-а, – неопределённо протянул Сергей, – а ты, выходит, не коренная ленинградка?

– Да. Я из республики. Мой папа один из секретарей республики.

Сергея удивило, что она не называет республику. Секреты разводит. Да их всего-то пятнадцать. И какое ему дело, откуда она приехала. Дочка партийного секретаря, счёта деньгам не знает. Из чего состоит жизнь – ещё толком не поняла. И вряд ли поймёт.

– Наташа эта твоя, она тоже странная, – заметил Сергей, не надеясь на ответ.

– Ничего не странная, обычная, – фыркнула Мириам, – как все ленинградские девочки. Избалованная, ни в чём не знает меры, не знает, чего хочет. В детстве её таскали по всем кружкам и дворцам, чтобы привить навыки культурной девицы. В итоге её тошнит от культуры, как от гнилого яблока. Увидит театр и блюёт, не стесняясь. Так её испортили культурой. Да она с жиру бесится. То лесбиянкой себя объявит, то наркоманкой. А на самом деле она хитрая и ловкая пройдоха, так и норовит чужое хапнуть.

– Вы же подруги? Как ты можешь? – возмутился Сергей, вспомнив Наташины пламенные взгляды.

– Мы не подруги, так, время убиваем! А ты чего пришёл? – воскликнула Мириам, не выдержав мужского осуждения.

– Чаю налей! – приказал Сергей. Она послушно завозилась с посудой, чтобы не сидеть без дела.

– А чего папа не снимет тебе квартиру?

– Сначала снимал. Потом поселил в общежитии.

Короткие вопросы, ответы ещё короче. Зато всё понятно. Папа снял для избалованной дочки квартиру, а она занялась неприглядными делами. Тогда партийный папа решил перевоспитать строптивую девчонку: взял и поселил в общежитие. Сергей посмотрел на сумку с вещами. Мириам явно фарцует. Ей в общежитии удобнее жить. Здесь все противоправные поступки не заметны. Хочешь – фарцуй, хочешь – ширяйся. В студенческом городке царят свободные нравы. Органы за студентами приглядывают, но им всё нипочём.

А ведь советская власть хотела как лучше. Построила современный городок, все дома на его территории оборудованы отоплением, на этажах есть душ, туалеты, кухни. Учись и радуйся, советский студент, но нет в жизни счастья. Студент нынче не тот пошёл. Ему не до учёбы. У него другие дела. Он хочет форсить в фирменных джинсах, пить заграничную кока-колу, курить анашу или «Мальборо», ездить на «Жигулях» и слушать запрещённую музыку. Кстати, анашу привозят в таких же баулах из южных республик. Сергей покосился на огромную сумку, набитую чем-то тяжёлым. Новое поколение хочет чего-то нового, а чего, само не знает.