Ночи северного мая

Сергей ощутил болезненный укол. Почему судьба обделила его с рождения? Почему не дала родителей с хорошей фамилией и репутацией? Уж он бы сумел распорядиться благополучием. Он бы учился на одни пятёрки, стремился к знаниям, чтобы соответствовать высоким целям наравне с государством. Но ему ничего не досталось от судьбы. Она поступила с ним немилосердно. Почему выбросила его на край пропасти? За что? И эта пропасть разверзается перед ним каждый день. Сергей вздрогнул. Судьбу не обманешь. Придётся отвоёвывать у неё кусочек счастья. Шаг за шагом. Он будет биться без устали каждую минуту, каждый миг за свободную жизнь без страха. Он ничем не хуже этих избалованных трутней. И он ни в чём не виноват.

– Мириам, это ведь ты сдала Влада органам?

– А ты не шей мне дело, мусорочек недоделанный! – воскликнула Мириам, заламывая кверху тонкие руки. – Не дорос ещё, чтобы дела шить.

– Ничего, скоро дорасту, – обнадёживающим тоном произнёс Сергей, – придёт моё время. Так ты его сдала?

– И чего? – Она угрюмо уставилась на него блестящими, широко открытыми глазами.

– И меня сдала? – усмехнулся Сергей. Мириам громко фыркнула.

– И тебя, тебя сдала! До кучи!

Она засмеялась. Он, невольно вторя, тоже прыснул сквозь зубы.

– Зачем?

Она легко загасила смех, словно на рычаг нажала. Безвольно проведя рукой по столу, задела чашку, та полетела на пол, но не разбилась. Мириам подняла чашку и сказала, кривя губы в презрительной усмешке:

– А куда мне было деваться? Сам видишь, чем я занимаюсь. Они меня прихватили, сообщили в ректорат, а те вызвали папу… Ну а тот прилетел, разбираться не стал. Сначала хотел забрать домой, потом передумал. В республику мне нельзя. Там всё на виду. А в органах тоже не дураки сидят. Быстренько смекнули, что к чему. Когда папа улетел, вызвали меня, запугали, ну и заставили подписаться. Так и пошло-поехало. Твой Влад сам дурной. Он о себе и своих наклонностях кому только не рассказал, даже вахтёршам умудрился поплакаться.

– Так у него же психологическая травма! – выдавил из себя Сергей, не глядя на Мириам.

– Травма-то травма, но зачем всему институту про это знать? – Она удивлённо подняла брови и, послюнив пальчик, аккуратно пригладила их.

– А про меня зачем донесла? Ты что, не знала, что я из органов?

– Не знала, откуда мне было знать? – вздохнула девушка и бросила в чайник горсть заварки. – Думала, что ты тоже педик. Из Колиных связей. А ты оказался из других источников. Ошиблась я, Серёженька!

– А что ж ты приставала ко мне, если так думала? – спросил Сергей, преодолев замешательство.

– Так проверяла же на прочность! – Она громко рассмеялась, обнажив ровный ряд зубов. Сергей поморщился. Он подумал, что такие зубы редко встречаются в природе. Зубы ослепительно сверкали, словно напоминали о своей ценности.

– Проверила? – Сергей встал, сжимая кулаки. Мириам испуганно вскочила, закрывая ладонью рот.

– Не подходи! – крикнула она, не отнимая ладони. – Закричу.

– Кричи, сколько влезет. – Он снова сел и налил себе чаю. – Кричи. Никто не услышит. Здесь глухой закуток. Кухня далеко. Внизу и наверху орёт музыка. В комнатах рядом никого нет. Хоть обкричись.

– Не будем ссориться. – Мириам села за стол и стала греть ладони о чайник. – Нам с тобой делить нечего. Хорошо, что вовремя тебя срубила. А то тут нарвалась на одного. Помнишь, он с нами приходил к Коле, такой белобрысый и худой. Неприметный. За весь вечер ни слова не сказал.

– Смутно, – нахмурился Серей, не понимая, к чему клонит Мириам, – он всё с Колей о чём-то шептался. Потом с узлами возился. Я думал, что он фарцовщик.

– Да, да, это он, Игорь Кручинин, но он не фарцовщик. Это он мне помогал. Игорь не из нашей общаги. Он у Кузнечного рынка живёт. Как-то прибился к нам и всё хвостом за нами ходил. Отшить неудобно было. Ну, я и решила его пробить. Взяла за штаны, а он как завизжит, как забьётся в истерике. Точно поросёнок! Простименягосподизагрехимоитяжкие.

– Хватит! Только Бога не тронь! – хлопнул ладонью по столу Москвин. – Что дальше было?

– А ничего, – сердито буркнула Мириам, обиженная замечанием, – ничего не было. Он мне сказал, что он педик. Кто-то его сифилисом заразил. Он долго не знал, не лечился, а сейчас у него осложнения.

– А он, это, сейчас-то лечится? – спросил Сергей, почувствовав, как набрякли вены на руках. Только что кожа была гладкая и ровная – и вдруг вздыбились вены, как прутья на решётке.

– Да лечится он, но тайно. – Мириам кивнула и покачала головой. – У Колиного знакомого. Боится, что через диспансер может на зону уйти.

– Так ты его тоже сдала? – Сергей убрал руки со стола. Ему нравилось держать себя в руках. Как только он терял контроль над собой, вся жизнь сразу рушилась.

– Сдала-сдала. Сказала, где надо, что ходит по городу Ленинграду сифилитик весь такой симпатичный. И знаешь, что дальше было?