Ночи северного мая

Надо позвонить Коле Гречину. Он приютит. Старый прохиндей за деньги даст ночлег даже английскому шпиону. Сергей долго искал монету, но не нашёл и, молча сплюнув, пошёл пешком. Снизу увидел ярко освещённые окна Колиной комнаты. Стоя перед дверью, долго прислушивался к звукам, доносившимся из квартиры. Как всегда, шум, гам, тарарам. Хотел уйти, но вспомнил, что идти некуда. И тогда со всей силой утопил кнопку старинного звонка.

– Серёженька, это ты? – В дверь просунулась Колина плешивая голова. За его спиной раздался громкий женский смех. Мужской голос что-то монотонно бубнил. Сергей услышал знакомые интонации. Это был Вова Беспалов. Москвин дёрнулся и отпрянул от двери.

– Ко мне сегодня нельзя, дорогуша! – прошептал Гречин, прикладывая палец к шубам. – Не те люди собрались. Тебе с ними не по пути. Позже приходи.

Дверь захлопнулась. Москвин медленно спустился вниз. Лестница показалась крутой, как никогда. Спускаться было тяжелее, чем подниматься. Надо идти в общежитие. Там Таня, она поможет. И хотя он сомневался в Танином милосердии, всё-таки поехал на Ржевку. Она его ждала, кутаясь в тёплый платок. В коридоре было холодно, но у Тани светились голые коленки. Девушка не теряла надежды.

– Явился не запылился?

Сергей удивлённо взглянул на неё. Это что-то новое. Прежде она не разговаривала с ним в подобном тоне.

– Ты замёрзла?

– Зубы-то не заговаривай! Я всё знаю!

Она стояла, враждебно скаля зубы, то ли смеялась, то ли угрожала.

– Что ты знаешь?

Он попытался открыть замок, но ключ не поворачивался.

– Я всё знаю! Тебя уволили из органов. Теперь ты лицо БОМЖиЗ! Ты никто! И звать тебя никак. А всё морду воротил.

– Таня, тебе-то что за дело? Ну, бомж, ну, уволили. Кстати, меня не выгнали, я сам написал рапорт. Его подписали.

– Не-е-ет! Тебя уволили. Ты больше не сотрудник органов. Куда ты теперь пойдёшь?

Она смотрела, как он мучается с ключом, пытаясь открыть замок. Сергей потянул на себя дверь, и замок глухо щёлкнул. Дверь открылась. Москвин засмеялся. Он боялся, что комендант, узнав об увольнении, успел поменять замок.

– Переночую здесь, а завтра уйду. Куда? Пока не знаю.

Москвин развёл руками в стороны. Он выглядел растерянным. Татьяна обиженно поджала губы. Она столько сил вложила в этого парня, пытаясь приласкать его, а он, как чужой, всё время брезгливо отстранялся от неё, словно от неё дурно пахнет. Татьяна повела плечом: если и пахнет, то духами и мылом. Духи «Индийский сандал» куплены в Пассаже. Импортные, пахучие. И чего мужик нос воротит?

– К тебе тут с работы приходили. Хотели поговорить. Вот записку оставили.

Она протянула ему затёртую бумажку. Сергей развернул и увидел несколько слов, от которых у него закружилась голова. «Срочно позвони, есть разговор. Капитан Басов». Семь цифр. Номер не служебный. Сергей скомкал бумажку и выбросил. Зачем приходил Геннадий Трофимович? Для чего?

– Да ты позвони, позвони ему, – залопотала Татьяна, подбирая бумажку. Она подобралась сбоку и сунула записку ему в карман. – Уж очень он просил позвонить. Хороший дядечка такой. Он хочет помочь тебе. Сказал, что ты наломал дров, но он знает, как выйти из положения.

Она протянула руки, как будто хотела поднять что-то тяжелое, но Сергей отмахнулся от неё. Пусть спасает кого-нибудь другого. Он всё уже решил. Он не будет работать на этих людей. Пусть они сами живут в том, что создали своими руками. Любую систему создают люди. Она нужна для поддержания жизни. Вместе легче выжить. Но люди создали себе камеру пыток вместо системы выживания.

– Таня, спасибо тебе, моя хорошая! Можно я посплю?

Сергей прилёг на узкую кровать, мечтая лишь об одном: скорее бы она убралась. Он хотел забыться мертвецким сном, в котором будет спасительная пустота. Утром он поднялся раньше всех и долго умывался в кухне, не опасаясь въедливых взглядов. В душе Сергея насвистывал ветер свободы. Он больше не боялся жильцов общежития. Пусть приходят, смотрят, наблюдают, как он умывается, вытирается чистым полотенцем. Москвин предполагал, что гигиенические процедуры придётся временно отложить. После ухода из общежития мыться и чистить зубы будет негде. Неизвестно, сколько продлятся скитания по дворам и углам. Он успокаивал себя, что выход всегда есть, что не бывает безвыходных ситуаций, из любого тупика можно выбраться, в то же время понимая, что всё это пустые отговорки. Слишком много людей сломалось от безысходности. Он вышел на улицу, чувствуя за спиной пристальный взгляд Татьяны. Она хотела что-то сказать, но не посмела. Девушка боялась, что он опять закричит на неё. Сергей оглянулся. Ему было жаль Татьяну, но она оставалась в прошлой жизни, а он не любил возвращаться назад. Сергей жил будущим. И каким бы обездоленным оно ни казалось в этот момент, он не хотел менять решения.