Ночи становятся короче

— Все равно. Если я признаю право фантазировать в отношении будущего, тогда почему я не могу фантазировать в отношении прошлого?.. А разве работы историков и археологов, написанные ими за последние годы, не подтверждают факта существования древних цивилизаций, о которых мы только что говорили?.. А если предметом человеческого воображения может быть не только будущее, но и прошлое, тогда, по-моему, Петя был абсолютно прав.

Шагоди встал.

— Я думаю, дорогой, — сказал он, — нам нужно прекратить этот разговор, потому что он похож на уже сыгранную партию в шахматы, в которой каждый из играющих знает, как пойдет его противник. Но ведь каждая партия должна иметь свой конец…

— Но мы все еще не знаем, кто же кому поставил мат, не так ли? Как не знаем и того, честно ли была сыграна партия за Петю…

Я высказал все, что хотел. Говорил я с жаром и даже несколько грубовато. Хорошо еще, что Шагоди под конец уже не слушал меня: он спорил с женой, говоря, что она кладет себе в стакан с виски слишком много льда, а мне только кивал головой, будто соглашался со мной.

Позже, когда гости уже уходили и стояли в передней, Шагоди надел фуражку и, посмотрев в зеркало, сказал:

— До правды еще далеко… Кто знает, где правда, а где неправда. Так-то! — И он крепко пожал мне руку.

Выходит, он все прекрасно понял, но только играл.

Не выпуская его руки из своей, я сказал:

— Какой же ты сейчас умный! Ведь ты никогда таким не был! А вот выпил и сразу стал умным!

Взяв Маргит под руку, Шагоди ушел.

Когда я вернулся в комнату, Марта уже открыла все окна. Жена стала стелить постель, а я подошел к окну и прислушался к реву бомбардировщика на аэродроме.

Завтра мне заступать на дежурство. Вернее, уже не завтра, а сегодня, в час дня. Надо как следует выспаться.

Я лег, но заснуть никак не мог. Ворочался с боку на бок. В голову лезли разные мысли.

«Что же между нами произошло? Может быть, Шагоди лучше понимал Петю, понимает его трагедию, а я, как глупец, копаюсь неизвестно в чем и только порчу дружеские отношения?.. А может, все же я прав? Инстинктивно прав?»

Я пошел к Марте. У нее было темно, но я чувствовал, что она не спит. Я сел на край кровати.

— Ты говорила, что Катя приходила к тебе слушать УКВ. Наверное, она рассказывала тебе о себе, о своей жизни? — спросил я жену.

— Ты же знаешь, что они не были счастливы.

— Откуда мне знать? Ты же никогда не говорила об этом.

— Это верно, не говорила, потому что… Ну как бы тебе сказать… Ругаться они не ругались. Петя был не из задиристых. Просто они не подходили друг другу. Катя не любила распространяться на эту тему. Но я чувствовала, что у них не все ладно…

— Как же ты почувствовала?..

— Как?.. В первые дни, когда все для нее было новым, она как бы искала во мне поддержки и делилась со мной, а потом вдруг замкнулась. Ходить ходила, но уже ничего не рассказывала. Ну а я, ты знаешь, не люблю быть назойливой… Словом, в день свадьбы, когда гости разошлись и молодые остались одни, Петя вышел на балкон и позвал Катю, чтобы она посмотрела, какая великолепная луна. А ночь действительно была великолепная, лунная. Стояла почти полная луна: всего несколько дней назад было полнолуние, а в тот вечер с одного ее края была небольшая выщербина… Петя, разумеется, находился в восторженно-радостном настроении. Ведь исполнилась мечта его жизни: он наконец-то завладел любимой женщиной… А его мужское самолюбие как раз и раздражало Катю. На следующий день она рассказывала мне, что у нее было такое чувство, будто ею завладели, сломили ее «я», превратили в чью-то собственность.

Петя же все еще пребывал в своих романтических мечтах, где ему была отведена роль героя-любовника. Он нежно обнял Катю за талию и сказал: «Посмотри, дорогая, какая восхитительная сегодня луна…» А Катя возьми да и скажи ему: «Да, только она с ущербом…» Сказала, не подумав, и стала смотреть на темные здания казарм и на акации. Больше она ничего не сказала, но вот этими самыми словами она как бы отдалила себя от Пети, замкнулась в себе. Освободившись из объятий Пети, она пошла в комнату. Петя пошел следом за ней, не понимая, что случилось. Потом лег спать.

— И так они провели первую брачную ночь? — спросил я.

— Весь следующий день они были вместе… Я даже не знаю, кого из них жалеть… Да я и не хотела совать свой нос куда не надо. Говорить с ними мне было неудобно: Катя рассказала мне об этом по секрету… А позже она и сама ничего не говорила, да, собственно говоря, меня их отношения не очень-то интересовали. Ты поспал бы лучше немного, — обратилась жена ко мне.

— Почему же ты не рассказала мне об этом раньше? — спросил я.

— А зачем? Что бы ты мог изменить?

— Да так просто…

Да и действительно, разве мог я что-нибудь изменить?

6

Синоптики обещали хорошую летную погоду. Полотняный конус с красными полосами еле шевелился — таким слабым был ветерок. Курсанты уже выкатили самолеты из ангаров и теперь сидели на траве, ожидая начала полетов.