Ночи Виллджамура

–  Думаю, что кое-кто в Совете затеял полное уничтожение беженцев. Кто-то считает их грязным пятном на чистом имени Виллджамура. Сверху в руки бандитам Кейвсайда текут денежки. Не знаю, от кого именно, но… В общем, вы поняли.

Джерид, обдумывая слова коллеги, сложил ладони домиком.

–  Есть идеи? – спросил у него Фулкром.

Старый следователь подался вперед и зашептал:

–  Готов поклясться, что за этим стоит так или иначе сам Уртика.

–  Вы считаете, что дело зашло настолько высоко? Но почему?

Джерид встал и пошел за свитком, обнаруженным в бюсте покойного императора. Когда молодой румель ознакомился с документом, Джерид пояснил:

–  Я нашел это внутри полого бюста Джохинна в кабинете первого убитого советника, Гхуды. Я знаю, что это овинистский текст, но что именно в нем написано – разобрать не могу.

Фулкром приподнял бровь:

–  Похоже на старый рунический текст, по-моему. Даже древний – судя по форме букв, ему около тысячи лет, не меньше.

–  А перевести его вы можете? – спросил Джерид. Встав из-за стола, он подошел к огню. – Я уже несколько дней над ним бьюсь, но ничего путного в голову не приходит.

–  Не могу, – признался Фулкром. – Но знаю, кто может.

–  И кто же?

–  Тот даунир.

–  Который из Балмакары? А к нему пускают? Я знаю, что его существование скрывают от горожан.

–  Ну, вас-то, сотрудника инквизиции, не могут не пустить.

Джерид пожал плечами:

–  Кто знает, в наши-то дни.

Фулкром вернул Джериду пергамент, тот снова убрал его в тайник.

–  Итак, – продолжил Фулкром, – вы полагаете, что за всем стоит Уртика? Смелое заявление.

–  Знаю, – отвечал Джерид, – причем прямых улик у меня нет. Помню, давно уже пошли слухи, что он якобы связан с культом. И на мои вопросы он отвечает уклончиво, хотя вряд ли это он организовал те два убийства. Уж очень он был напуган, когда увидел, что творилось в покоях Болла. Если хотите знать мое мнение, то у него духу не хватит убить, по крайней мере своими руками. Он, скорее, манипулятор, тот, кто дергает за веревочки, оставаясь за сценой. Единственное, что приходит мне в голову, – это что он мог затевать какую-то махинацию в компании с Гхудой и Боллом. Ну а теперь, когда их нет, он и сам забеспокоился.

–  Так в чем же именно он, по-вашему, замешан?

–  Пока не знаю. Убийства советников такие странные, каких мне еще никогда не приходилось видеть. Знаете, что в обоих случаях является единственной уликой, если это вообще можно так назвать?

Фулкром отрицательно покачал головой.

–  Краска.

–  Краска?

–  Да. В покоях Болла, среди кровищи, я нашел мазок краски. И тогда я вспомнил, что видел такой же рядом с телом Гхуды.

Фулкром, похоже, тщательно обдумывал этот факт:

–  Значит, в деле замешан художник или ремесленник? А вы уверены, что не культист?

–  Сильно сомневаюсь. Эта братия живет по своим законам. Да и потом, зачем культисту так ярко, наглядно убивать? Это не их стиль. У них другие методы, более скрытные.

–  Может, убийца хотел написать со своей жертвы портрет? На память, к примеру… Я не знаю, просто размышляю.

–  Краска может значить что угодно, – мрачно заметил Джерид. – Все, что я могу сейчас предпринять, – это опросить всех действующих художников Виллджамура.

Внезапно Джерида осенило:

–  Проклятие!

–  Что? – спросил Фулкром. – Вижу, вы что-то придумали?

–  Проклятие! – повторил Джерид, откидываясь на спинку кресла. И засмеялся, лупя хвостом из стороны в сторону. – Как же глупо с моей стороны. А я все время твердил себе, что это не она.

–  Кто? – Фулкром выпрямился.

–  Та проститутка, с которой провел последнюю ночь Гхуда, у нее же везде картины. Думаю, придется мне еще раз навестить ее. Может быть, даже пошлю Триста проследить за ней. Раньше я думал, что это слишком очевидно и потому не может быть правдой. Одно неясно: если она замешана, то зачем это ей?

–  Кто знает, почему одни поступают так, а другие – этак. – Фулкром пожал плечами. – Наши поступки зачастую выглядят куда более странно, чем следовало бы. Особенно это касается людей, ведь они так зависимы от своих эмоций…

Джерид почувствовал себя неловко, вспомнив, как важны оказались эмоции в его собственной жизни.

– Вам сюда, следователь. – Стражник взмахнул рукой.

Джерид шел за ним, погрузившись в свои мысли, но ни на миг не теряя из виду красно-серую униформу. Десять минут спустя он уже шагал по холодному каменному коридору, которому, казалось, не будет конца. Но вот перед ним массивная деревянная дверь. Стражник постучал – и она отворилась.

На пороге стоял даунир, он смотрел на Джерида сверху вниз, а тот, задрав голову, отвечал ему исполненным почтения взглядом.

–  К вам следователь, – объявил стражник и удалился.

Джерид, не находя слов, смотрел на стоявшее перед ним создание, дивясь его бивням и самому его росту.

–  О румель! – произнес даунир так медленно, словно только что заново открыл для себя искусство речи. – Как давно я никого из вас не видел! Прошу, прошу сюда. – Голос у него оказался неожиданно громоподобным.