Ночлег

— Вы что же, — спокойно спросил Бергер, — среди ночи выставите меня под дождь?

— Ничего, — вновь тоненько хихикнул Ларри, — тебе это будет полезно для полноты ощущений. Ты же у нас писатель?!

— Я не у вас, — вяло огрызнулся Бергер и стал натягивать все еще влажные, но уже покоробившиеся туфли.

— К тому же до рассвета не так много осталось, — как-то не очень уверенно пробормотал Ларри.

Бергер мельком глянул на часы — было восемь сорок пять, но на улице было по прежнему темно.

«Все небо просто заволокло тучами, да еще плюс туман… Вот рассвет и не заметен», попытался успокоить себя Бергер, одевая плащ, совершенно просохший, в отличии от проклятых туфель.

— Ларри, останови его! — тихо сказала Анна.

— Вот еще, — вновь забормотал Ларри, судорожно сжимая двустволку, словно пытаясь почерпнуть в ней уверенность. — И не подумаю!

— Ты же будешь жалеть… потом, — едва слышно прошелестел голос Анны, и Бергер обратил внимание, что удивительное свечение ее кожи поблекло.

— Ничего, — вяло проворчал Ларри, — лучше потом, чем сейчас… Да он живучий! Как нибудь… Давай, топай на выход!

Бергер равнодушно пожал плечами и молча направился к выходу.

— Бергер, — голос у Анны был тусклый, и обреченный.

Бергер на мгновение задержался в дверях, но оглядываться не стал, а потом решительно двинулся вперед.

На улице, несмотря на время, показываемое взбесившимися часами, царила глубокая душная ночь, насквозь пропитанная дождем и отчаянием. Звуки шагов тонули в густом клейстере тумана. Бергер попытался определить с какой стороны он вошел в город, но тут же оставил эту затею — кругом был туман и ночь.

Ночь и туман…

Несколько раз Бергер споткнулся. Очень быстро плащ набух и вновь стал влажным и тяжелым.

«Господи, неужели я родился в этом городе? Сколько раз бывая в чужих городах я испытывал ощущение узнаваемости и привычности… А попав наконец в свой родной город, где по идее все должен помнить, знать и понимать я, не с того не с сего, превратился в какую-то улитку, всю жизнь таскавшую на спине прочный и надежный дом памяти — вдруг в одночасье утратившую эту надежную защиту. Все вокруг оказалось столь зыбко, непонятно и неузнаваемо, словно окружающий призрачный мир сфабрикован искусственно из взаимопроникающих реальностей: чужого незнакомого настоящего; материализованных иллюзий и овеществленной памяти… Во всем богатстве нестойких комбинаций и зыбких противоестественных взаимопроникновений. Неужели память меня постоянно обманывала? Или это я всю жизнь пытался обмануть память? Или… жизнь?..»

Бергер поднял воротник плаща и поежился, невольно имитируя поведение улитки, втягивающей мягкое беззащитное тельце под спасительный панцирь.

«Ничего, ночь уже на исходе… Надо просто дожить до рассвета… Или успеть дойти до машины.»

— Черт! Только куда тут идти?! Кругом сплошной туман!

— Вот теперь сразу видно, что перед нами профессиональный писатель: метафорами так и сыплет, так сыплет…

Бергер резко обернулся — рядом стоял давешний нахальный младенец, едва видимый в тумане, и рассматривал Бергера взглядом не менее профессионального таксидермиста.

— Пришел лишний раз поиздеваться? — холодно спросил Бергер.

— Не-а, — мрачно сообщил мальчишка. — Я сам бы не за что не пошел. Меня Анна просила…

— Ну-ну, — неопределенно фыркнул Бергер.

— Покажи, мол ему болезному, как выйти к машине, а то неровен час… Зачем грех на душу брать… лишний?!

— Что ты можешь знать о грехе? — проворчал Бергер.

— Вот тут ты, пожалуй, прав. Где уж нам уж… — холодно буркнул мальчишка. — Тут уж вы во всей красе!

— Не паясничай!

— Хорошо, не буду, — вдруг согласился мальчишка. — Да и времени нет. Сколько на твоих?

Бергер глянул на часы — обе стрелки застыли на цифре двенадцать.

— То ли полдень, то ли полночь, — сказал он без тени иронии.

— Тогда поспеши! Шанс у тебя маленький, но есть… но очень маленький. Если пойдешь в эту сторону и будешь стараться никуда не сворачивать, то, по идее, должен будешь выйти к холму на котором стоит твоя машина. И поторопись! Скоро рассвет, но все же встречать его лучше в машине… Да не стой ты столбом — до машины еще дойти надо, а это тебе… не романы писать!

Мальчишка напрягся прислушиваясь и с сомнением покачал головой:

— Может и правда, повезет — дойдешь. Прощай!

— Постой, — встрепенулся Бергер, — ответь мне только на один вопрос: ты кто?

— Очень своевременный вопрос, — хмыкнул юный старец, чуть отступив в туман и словно наполовину в нем растворившись. — Можешь считать, что я это ты, только такой, каким ты никогда не был и уже не станешь.

— Но почему?! — успел произнести Бергер, адресовать вопрос было уже некому.

«А я все равно дойду! Успею. Всем назло!» — Бергер стиснул зубы и целеустремленно зашагал в указанном мальчишкой направлении.

Двигаясь в густом, словно сон, тумане Бергер изо всех сил старался идти прямо, но похоже это не всегда удавалось: один раз Бергер налетел на стену; другой — угодил в тупик, и ему пришлось возвращаться…