Ночная Добыча (ЛП)

  «Один из тех телевизионных обеденных подносов», — сказала она. — Я поставлю его в берлоге, чтобы тебе не пришлось двигаться.

  "Спасибо . . ». Он кивнул и доковылял до винилового кресла, где очень осторожно сел.

  Уэзер посмотрел на телевизор. «Что, во имя Бога, ты смотришь?

  — Не знаю, — сказал он.

  ВРАЧИ в отделении неотложной помощи продержали его всю ночь, наблюдая за его кровяным давлением. Они сказали, что возможна тупая травма. У него было сломано четыре ребра. Один из врачей, на вид лет семнадцати, сказал, что Лукас не сможет безболезненно чихать до середины лета. Он казался довольным своим прогнозом.

  Уэзер швырнула сумочку на другой стул и замахала руками. — Я не знаю, что делать, — наконец сказала она, глядя на него сверху вниз.

  "Что ты имеешь в виду?"

  «Я боюсь прикасаться к тебе. С ребрами. У нее были слезы на глазах. «Мне нужно прикоснуться к тебе, и я не знаю, что делать».

  «Подойди и сядь ко мне на колени», — сказал он. — Просто сядь очень осторожно.

  — Лукас, я не могу. Я бы надавила на тебя, — сказала она. Она подошла ближе.

  — Все будет хорошо, если я не буду двигаться быстро. Это быстро, что больно. Если ты прижмешься ко мне на колени. . . ».

  — Если ты уверен, что это не повредит, — сказала она.

  Прижимание причиняло лишь небольшую боль, и все чувствовалось лучше. Через некоторое время он закрыл глаза и заснул, положив ее голову себе на грудь.

  В ШЕСТЬ ЧАСОВ они вместе смотрели новости.

  Ру торжествует.

  И щедрый, и скорбный, все сразу. Она представила детективов, которые работали над этим делом, всех, кроме Дела, который ненавидел свое лицо, когда его видели. Она полдюжины раз упомянула Лукаса как вдохновителя расследования. Она нарисовала скорбный портрет Коннелл, борющейся за права женщин, посвятившей себя уничтожению монстра.

  Мэр говорил. Глава Бюро по задержанию преступников взял на себя большую часть заслуг. Президент AFSCME сказал, что ее никогда не заменить. Мать Коннелла прилетела из Бемиджи и заплакала.

  Замечательное телевидение, большую часть которого ведет Джен Рид.

  «Я был так напуган, — сказал Уэзер. «Когда позвонили. . ».

  — Бедный Коннелл, — сказал Лукас. У Рида были прекрасные глаза.

  — К черту Коннелла, — сказал Уэзер. — И тебя тоже. Я испугался за себя. Я не знал, что буду делать, если тебя убьют.

  — Ты хочешь, чтобы я уволился из копов?

  Она посмотрела на него, улыбнулась и сказала: «Нет».

  В другом телевизионном репортаже был показан фасад дома Лукаса. Почему, он не знал. Другой был застрелен с крыши квартиры через дорогу от Дженсена, глядя прямо в квартиру Дженсена. Было использовано слово « аквариум ».

  «У меня кровь стынет в жилах», — сказал Уэзер. Она вздрогнула.

  — Трудно поверить, — сказал Лукас. «Вспыльчивый финн».

  «Ну, это так. Это абсолютно пугает».

  Лукас посмотрел на нее, подумал о ее заднице, о том дне в ванной. Эстетическая задница, которая привела ко всему этому. . .

  Лукас сорвал ее с колен и встал, скрипя и чувствуя боль. Он осторожно потянулся, как старый кот, страдающий артритом, по одному куску за раз, и вдруг его улыбка мелькнула, и он выглядел счастливым.

  Изменение было настолько внезапным, что Уэзер даже отошел от него. "Какой?" она спросила. Возможно, боль сбила его с толку. — Лучше сядьте.

  «Ты красивая женщина, с хорошим умом и задницей выше среднего», — сказал он.

  "Какой?" Действительно в недоумении.

  — Мне нужно бежать в город, — сказал он.

  — Лукас, ты не можешь. Злой сейчас.

  «Я под кайфом от Адвила», — сказал он. «Я буду в порядке. Кроме того, врачи сказали, что я не так уж сильно ранен, просто немного поболею.

  — Лукас, у меня сломано ребро, — сказала она. «Я знаю, каково это. Что может быть достаточно важно. . . ?»

  — Это важно, — сказал он. — И это не займет много времени. Когда я вернусь, ты можешь поцеловать мою боль».

  Он очень осторожно пошел к гаражу, ощупывая каждый синяк. Метки погоды позади. — Может, мне тебя отвезти?

  — Нет, я в порядке, правда, — сказал он. На кухне он снял трубку, набрал номер отдела убийств и спросил Грива. Грив взял трубку.

  «Чувак, я думал, что ты без связи с внешним миром», — сказал Грив.

  «Вы знаете того парня, который работает по дому в доках Эйзенхауэра?» — спросил Лукас.

  "Да?"

  «Возьми его. Держите его там. Я встречу тебя в вестибюле. И принеси один из сотовых, я хочу позвонить».

  ГРЕЙВ ждал в вестибюле, когда появился Лукас. Он был одет в джинсы и футболку под легкой шерстяной спортивной курткой, а его пистолет был пристегнут к левой передней части таза, как Лукас. Малыш сидел на пластиковом стуле, выглядя испуганным. — Что происходит, сэр? он спросил.

  — Давайте поднимемся на крышу, — сказал Лукас, ведя их к лифту. Внутри он нажал кнопку верхнего этажа.

  — Что мы там делаем? — спросил Грив. — У тебя есть что-нибудь?

  — Что ж, Куп ушел, так что мы должны раскрыть это дело, — сказал Лукас. «Поскольку этот парень не хочет говорить, я подумал, что мы будем держать его с крыши за лодыжки, пока он не даст нам что-нибудь, что мы могли бы использовать».

  "Сэр?" Малыш прижался спиной к стене лифта.